«Тигр» охотится ночью - [77]

– Ты научишься, док, – он поцеловал ее в нос.

– Вряд ли, Том. Такому нельзя научиться. У мамы этот дар от природы, она родилась с этим. И потому ее все всегда любили. Мужчины по ней до сих пор с ума сходят. Даже тридцатилетние. Потому что она может запросто подарить любому жизнь. И ничего не попросить взамен. Совершенно бескорыстно. На самом деле, мы с Джилл думаем, – лукаво улыбнулась Наталья, – что мама и Билл Смит давно уже стали любовниками. И именно поэтому он порвал со своей невестой и примчался обратно в Сайгон. Да и она явно не торопится возвращаться в Париж. Продлила контракт, когда ее попросили, ни словом не возразив. Хотя обещала Джилл долго здесь не задерживаться. А Смит после выписки из госпиталя несколько раз катал маму на своем «фантоме», вот мы с Джилл и пришли к выводу, что в один из полетов они и стали любовниками. Только она никогда нам в этом не признается…

– Секс на «фантоме» – это здорово! Биллу Смиту можно только позавидовать.

– Да, нашей маме все нипочем, она все может. Не зря ее называют «настоящей разведчицей». Вот полетала с Биллом, поиграла с ним, а он влюбился по уши и с ума теперь по ней сходит. Но я не исключаю, что мама тоже в него чуть-чуть влюблена. Только грамотно и профессионально скрывает это, недаром ведь «разведчица». А вообще-то я точно знаю: ей нравятся мужчины, у которых из-за нее крышу сносит. Которым тоже все нипочем, как и ей. И когда они сверлят глазами мамину фигуру – а у нее фигура, в ее-то годы, – любая девочка позавидует! – она это конечно же видит, но вида никогда не подает. Наоборот, еще и приложит парой крепких фраз, чтобы парень думал, будто ей на него наплевать. А потом раз – и словно плотину прорвет. Один хорошо знавший маму мужчина говорил о ней так: молчит, мол, молчит, с виду вся холодая такая, а потом вдруг вспыхнет как спичка и – пожар.

– А ты, док, так можешь? – Том теснее прижал Наталью к себе.

– Нет, Том, у меня не получается. Она как-никак француженка, а я – до кончиков ногтей русская женщина. Хотя и живу в Париже уже целых пятнадцать лет. Наглядный пример: я безумно ревную тебя, а маму столь же безумно ревнует Билл. Когда тебя нет рядом, я думаю только о тебе. А она? Мне кажется, маме абсолютно наплевать, в кого стреляет Билл и чем – глазами или напалмом. Она и не вспомнит о нем, если он не придет вдруг к ней в условленный час. Или по крайней мере примет вид, что ее это совершенно не заботит. Но такого не случится. Он обязательно придет, да еще и раньше назначенного времени. И будет как мальчишка крутиться у дверей госпиталя в ожидании ее выхода, ее взгляда, ее приветствия… И не сводить с нее восхищенных глаз. А мама при этом будет выглядеть, пусть всего лишь внешне, совершенно равнодушной к нему. Нет, Том, мы с Джилл так не умеем. Такие способности, как у мамы, даются от природы, это точно.

– Я готов помочь тебе обучиться им. Хочешь?

– Очень. Я буду прилежной ученицей, Том. Обещаю.

– Тогда начнем…

43

Круглый помост с двух сторон был окружен пальмами, а с двух других – искусственными водоемами. В воде отражались развешанные по пальмам гирлянды из бумажных фонариков. Под протяжный вой дудок и ритмичные удары барабана четыре вьетнамки, облаченные в соответствующие маски и костюмы, изображали на сцене танец львиц.

Маренн пригубила пенящееся в бокале черного стекла шампанское, почувствовала сладковатый банановый вкус. Извлекла из лежавшей на столе пачки «Винстон» сигарету, Билл предупредительно поднес зажигалку. В течение этого мгновения Маренн исподволь оглядела его. Синяя летная форма, коротко подстриженные, черные как вороново крыло с серебристым отливом волосы, шоколадная загорелая кожа лица, красивые черные брови вразлет. Зрачки черных раскосых глаз заметно расширены. Видимо, от волнения. Мальчишка. Красавец. С ума от такого можно сойти.

– Билл, увидев вас сегодня, – проговорила она, прервав затянувшуюся паузу, – я невольно испытала гордость за себя и свою работу. Со мной такое нечасто случается, поверьте. – Маренн замолчала, он неотрывно смотрел на нее. Протянув руку, она коснулась кончиками пальцев его щеки. – Помню, когда-то здесь был глубокий шрам, а теперь от него и следа не осталось…

– Только благодаря тебе, Мэри.

– Фу, рыбный суп с ананасом! – Джилл поморщилась и недовольно стукнула по столу ложкой. – Я не понимаю, как вьетнамцы могут есть такую бурду! А их гигантские креветки? Таких я не видела и в Париже. Просто монстры какие-то из фильма ужасов! Хотя вообще-то я уже заметила, что запах у вьетнамских блюд отвратительный, аппетита совершенно не вызывающий, а вкус почему-то приятный. – Она тоже сделала глоток шампанского. Посмотрела на мать, потом на Смита. – Билл, а что означает выражение «забомбить в каменный век»? – Взяла сигарету.

– Вам это действительно интересно, мисс? – Он протянул ей зажженную зажигалку.

– Благодарю. Просто хочется услышать из первых уст, так сказать, – улыбнулась она в ответ.

– Тогда позвольте пояснить на примере, мисс, – внимательно посмотрел на нее Смит. – Буквально вчера мы провели операцию согласно как раз этому выражению. Проще говоря, тридцать шесть самолетов F-4 типа «фантом», базирующиеся на авианосцах и в Таиланде, нанесли удар по Ханою и Хайфонгу и таким образом «забомбили их в каменный век».