Тициан. Любовь небесная – земная - [36]
Тициан сам никогда не смог бы так сказать о своей фреске. Он и не думал ничего такого, когда трудился над ней, все получилось словно само собой. Но слушать о важном значении собственной работы было приятно. Он впервые видел разом так много знатных людей. Трудно было поверить, что нобили дружно пришли благодарить именно его. Слышались обрывки фраз:
– Наконец-то появятся большие картины в палаццо. Сила, молодость должны служить славе Венеции.
– Да, не только храмы!
– В его работах есть ясность разума. И природная сила.
– А раньше ты видел что-то подобное?
Тициан на мгновение закрыл глаза: «Да. Это сделал я. Эти слова они говорят обо мне». Волнуясь и запинаясь, он ответил всем:
– Я очень счастлив, что мой труд показался вам нужным для Республики. Готов и дальше приложить… свои силы, украшая нашу Венецию. Все, что смогу, я сделаю, – Тициан снял берет и низко поклонился.
Присутствующие заулыбались, раздались одобрительные возгласы.
– Друзья! – обратился ко всем Джорджоне. – Мессир Таддео Контарини оказал нам честь и сегодня устраивает пир в честь Тициана Вечеллио, славного молодого художника. Будем рады, если вы все придете.
Луна
«А нынче, как пророк в опале,Кому в доверье отказали,Стою столбом – без слов, без чувств.Нет вдохновенья без признаньяИ нет любви на расстояньи…»Иоахим дю Белле (1522–1560)
«Если смотреть на воду, – размышлял Тициан, сидя ночью на берегу канала, – если следить за переменчивостью воды, то становится очевидной зыбкость пребывания человека в подлунном мире. Каждый из нас пленник случайности. И как интересно, что ночью черную воду освещает лишь луна. Ночное светило приносит с собой грусть, так всегда говорила мать. Значит ли это, что мы, жители города, окруженного водой, должны научиться преобразовывать грусть луны в праздник жизни? Нам трудно».
После того как он закончил фреску на стене Подворья, произошли два неожиданных события, которые Тициан воспринял как чудо. Первое – он увидел «Венеру» Джорджоне. Почему-то Дзордзи показал Тициану картину, только когда фигура на холсте была почти готова. Когда Дзордзи успел написать божественную «Венеру»? Хотя пейзаж, на фоне которого возлежала прекрасная женщина, еще не был написан и даже не был намечен художником. Увидев полотно, Тициан несколько дней чувствовал, будто золотой луч пронзил его солнечное сплетение и болью отзывается во всем теле. Это было странно – жить в соседней комнате с картиной, которая внушала тебе мысль, что ты никогда не сравнишься с ее создателем.
«Он такой же человек, как я, и даже называет меня другом. Однако Джорджоне удается достигать совершенства. Это необъяснимо. Господи, – молился Тициан, – зачем ты послал Дзордзи на землю и через него являешь вот эти образы, которые и ранят, и утешают? Ты хочешь, чтобы я тосковал? Или радовался, предчувствуя небесную красоту? Господи, молю тебя, помоги постичь, зачем ты свел меня с Дзордзи так близко, заставляешь смотреть на его работы и мучиться тем, что я никогда не смогу писать столь легко, свободно и в то же время осмысленно? Неужели где-то в замыслах твоих есть указание, что мне будут не только мучительны, но и полезны эти уроки? Ты полагаешь, я смогу это вынести?»
Женщина на картине очень напоминала Маддалену, да что там, конечно, это была именно Маддалена, написанная с любовью. Но реальная Маддалена Тициану была неприятна – голосом, развязной повадкой, самодовольством, еще чем-то, что он не смог бы объяснить. А Маддалену в образе Венеры на полотне Тициан любил так же, как ее любил автор, любовался ею с целомудренным умилением. Обнаженная, беззащитная, спокойная Венера на полотне была небесным отблеском земного образа развязной Маддалены.
Раньше Тициан считал, что в изображении может быть или глубинная, непостижимая тень, куда страшно заглядывать, – такими были византийские мозаики в Сан-Марко, – или же, если не было этой глубинной тени, в картинах могла присутствовать лучезарная поверхностная ясность, такая как в работах Джамбеллино. У Джорджоне Тициан находил и глубину, и ясность. От этого кружилась голова. Тициан не мог сдержать слез, когда стоял перед «Венерой». И ночью, когда думал о ней, тоже иногда плакал от непонятного волнения.
«Господи, благодарю тебя, что учишь меня смирению. Показываешь то, чего я никогда не достигну. Мне кажется, что все очарование и живописи, и музыки, и самой личности Дзордзи существует потому, что в Дзордзи нет страха – ни перед жизнью, ни перед людьми. Он открывается полностью в своей работе, открывается с любовью и без страха. Может, это и есть истинная вера? Признание того, что все, что ни происходит, – правильно? Может, благодаря именно этой лучезарной вере его картины приобретают мощную силу?»
Утром перед работой Тициан не мог удержаться и шел еще раз взглянуть на «Венеру». Маддалена, выходя из спальни Джорджоне, насмехалась над ним, полагая, что Тициан тоже попал во власть ее чар. Но он молча терпел насмешки, пытаясь смотреть только на холст, не слушать противный голос любовницы Дзордзи. Он хотел насмотреться на чудо, пока картина не отправилась во дворец кого-нибудь из нобилей.
Казалось, что все, к чему только прикасалась рука Петера Пауля Рубенса, приносило полновесные золотые монеты. Казалось, что деньгам и привилегиям не будет числа. Однако уже стареющий художник с каждым днем все больше ощущал себя несчастным. Словно дыхание весны, появилась в его жизни молодая прекрасная женщина, но разве может он, человек солидный и семейный, дать волю своим чувствам?.. Только на картинах его все чаще появлялось изображение рыжеволосой красавицы, а звезда Рубенса самым непостижимым образом уже катилась к закату…
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Анна с детства мечтала стать художницей, но даже не могла представить, что однажды судьба сведет ее с самим Сальвадором Дали. Этот человек, кажущийся то гениальным, то откровенно сумасшедшим, перевернул все взгляды девушки на творчество и ее собственное предназначение в жизни. Именно ей удалось узнать многие тайны одного из самых загадочных художников. Кто же такой этот эпатажный Сальвадор, заявивший о себе, что он – Спаситель, призванный спасти искусство от пустоты?..