Тициан. Любовь небесная – земная - [37]
Второе событие касалось самого Тициана. Один из давних друзей Дзордзи, Антонио Барбариго, входил в Совет Десяти, как и полагалось представителю семьи из Золотой книги Республики. Он много путешествовал, учился и в Падуанском университете, и в Пражском. Это был приятный и умный молодой человек. Во время обеда в честь росписи Тицианом части фасада Подворья Антонио заказал молодому художнику портрет, и тот теперь каждый вечер приходил в древнее палаццо Барбариго. Тициан благодарил небо за тот период в мастерской Джамбеллино, когда он увлекался рассматриванием «Гипнэротомахии» и других книг; теперь он был способен поддержать беседу с образованным аристократом.
До отъезда Джорджоне Тициан успел сделать подмалевок портрета, и Дзордзи похвалил работу друга. Чтобы произвести впечатление на своего первого заказчика, Тициан придумал для картины необычный ракурс: Барбариго сидел, обернувшись, будто только что ответил на реплику собеседника, выражение лица на портрете было оживленное, поза энергичной. Во время сеансов они говорили о книгах, о войне. Барбариго размышлял вслух о том, что он может сделать для Тициана и что художник может сделать для Венеции. У Тициана захватывало дух: это был разговор о его будущем.
– Знаешь, мы давно хотим, чтобы Джорджоне стал главным художником Венеции, но наш Дзордзи, он ведь необычный человек.
– Он отказывается?!
– Отказывается, хочет быть свободным. Хотя мы столько раз уверяли его, что он будет делать, что пожелает. Дзордзи так не похож на нас, на людей… ха-ха, я так говорю, словно он и не человек вовсе.
– Понимаю вас.
– Но если, наконец, оставить разговор о Дзордзи, вот что я хотел сказать тебе, Тициан. Украшение Республики – наша обязанность и даже, в некотором смысле, наше оружие.
– Конечно, мессир, вы правы.
– Джамбеллино славно потрудился, а теперь…
– Продолжает трудиться, мессир, дай бог здоровья мастеру, моему учителю.
– Верно. Но время! Понимаешь, бег времени постоянно требует обновления во всем, и если ты не следуешь этому, то теряешь. Согласен?
– Да, но Джамбеллино все время придумывает что-то новое. Вы давно не были в его мастерской?
– Давно.
– Когда туда пойдете, попросите мастера показать вам странную картину, что-то вроде аллегории на философские темы. Я ее не понимаю, но она иная, не похожа на все, что он создавал прежде. Более того, у Джамбеллино недавно появилась картина с обнаженной женщиной. Она тоже отличается от всего, что он делал раньше. Хотя «Венера» Джорджоне мне нравится гораздо больше.
– Да, его «Венера» – чудо, хоть пока написана лишь наполовину. И, кстати, в ней и заключается еще одна причина того, что мы обращаемся к тебе, Тициан. Нам кажется, что твой голос может звучать громко. Нам сейчас нужны картины, связанные с победами Венеции. А такие полотна, как «Венера» у Джорджоне, – они скорее вдохновят людей на то, чтобы пойти к куртизанкам, ну, или домой… кого как. Дзордзи слишком изыскан, его голос не принадлежит толпе! Не обижайся, это не значит, что твои работы грубее. Они другие. Если говорить о музыке, то Джорджоне – мастер нежной мелодии лютни. А нам чаще нужен военный барабан. – Сенатор задумался. – Ты говоришь, что Джамбеллино пытается не стареть. Однако есть законы природы! Свои силы он передает городу, но они не могут быть такими, как у молодого человека. Тебе сколько лет, Тициан?
– Двадцать шесть.
– А мастеру?
– Больше семидесяти, как говорят.
– Ему все восемьдесят, и даже больше! Да продлит Господь его дни, разумеется. Мы должны думать о смене главного художника. Пусть Джамбеллино работает в храмах, там и Господь поможет, чтобы его силы утроились. Но нам нужно продолжать расписывать палаццо Дукале и Зал Большого Совета. Давай сходим туда вместе, ты посмотришь, можно ли придумать что-то величественное, но совершенно новое.
– Сочту за честь, мессир. Вот только не хотел бы обидеть мастера, – Тициан понимал, что не сможет быть счастливым, если ему придется снова выдержать презрительный взгляд Джамбеллино.
– Это будет не твое решение, это будет постановление Совета. Я считаю, и многие со мной согласны, что после твоей работы над росписью Подворья мы должны обратить внимание на тебя как на художника, который может стать главным в Венеции. Но тебе, конечно, сначала надо будет предложить нам, то есть Совету, что-то грандиозное. Подумай.
Тициан пообещал, что, как только закончится работа над росписью Подворья, он посмотрит все стены зала Большого Совета и постарается придумать что-то небывалое.
Художник был счастлив несколько дней до отъезда Джорджоне. Он не рассказывал другу ничего о невероятном предложении Барбариго, потому что седой Да Фельтре в эти дни всегда был рядом, Тициан не хотел при нем обсуждать самое важное и сокровенное.
Наконец работа была закончена. Дзордзи спешил уехать в Азоло, объявив всем, что пирушку в честь окончания работы над фасадом Подворья они устроят по его возвращении. Накануне свого отъезда он объяснил Тициану, что у Камилло и Лоренцо Лотто вышла ссора и надо поторопиться, чтобы их помирить.
– Камилло большой ученый, но бывает резким с людьми. Я дорожу дружбой и помощью Лоренцо, надо побыстрее все уладить, – сказал Дзордзи.
Казалось, что все, к чему только прикасалась рука Петера Пауля Рубенса, приносило полновесные золотые монеты. Казалось, что деньгам и привилегиям не будет числа. Однако уже стареющий художник с каждым днем все больше ощущал себя несчастным. Словно дыхание весны, появилась в его жизни молодая прекрасная женщина, но разве может он, человек солидный и семейный, дать волю своим чувствам?.. Только на картинах его все чаще появлялось изображение рыжеволосой красавицы, а звезда Рубенса самым непостижимым образом уже катилась к закату…
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Анна с детства мечтала стать художницей, но даже не могла представить, что однажды судьба сведет ее с самим Сальвадором Дали. Этот человек, кажущийся то гениальным, то откровенно сумасшедшим, перевернул все взгляды девушки на творчество и ее собственное предназначение в жизни. Именно ей удалось узнать многие тайны одного из самых загадочных художников. Кто же такой этот эпатажный Сальвадор, заявивший о себе, что он – Спаситель, призванный спасти искусство от пустоты?..