Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха - [30]

Мужчина, который уступал гигантскому «секьюрити» разве что размером щёк, посмотрел на непальца пьяными глазами.

– Ну, что? Здесь двери кто-нибудь открывать будет или нет?

«Джинн» поспешил открыть двери.

– Прошу вас, мистер.

За это он получил десять долларов «чаевых» и был счастлив.

Виктор, всё так же шатаясь, быстро поднялся с висящей на шее Прией по парадной лестнице. На рецепции его встретил учтивый метрдотель.

– Мистер что-нибудь желает?

– Ужин на двоих, бутылку «скотча» и фрукты – в триста восьмой, – пьяным языком пробормотал Лавров и, продолжая хохотать на пару с беспечной подругой, направился к лифту.

– Витя, что это за цирк? Объясни! – Прия с полотенцем, замотанным вокруг головы как тюрбан, возбужденно ходила из угла в угол по номеру Лаврова.

Виктор и непалка уже приняли душ и сбили приступы голода, ведь они не ели больше суток. Виктор спокойно разливал дорогой шотландский виски и без эмоций выслушивал поток обвинений подруги своей юности.

– Сначала ты приезжаешь в Непал с какими-то странными затеями, затем сгорает мой дом, а я вынуждена изображать проститутку, чтобы попасть к тебе в номер. Я…

– …отпрыск королевского невраского рода, – добавил Виктор, делая глоток виски.

– Да! – подтвердила Прия. – И я требую объяснений!

Несмотря на дикую усталость, Виктора забавляла эта явно утрированная эмоциональность Прии. Так позволительно себя вести только родным людям, за плечами которых уже не одна совместная ссора и ещё больше примирений. Они снова были открытыми друг для друга, со всеми своими страхами и переживаниями, а ужас пережитой ночи только сблизил их ещё больше.

Виктор начал свой чёткий и методичный рассказ. Уже ясно, что за сведениями о входе в Шамбалу, которая всё-таки существует, хочет этого Прия или нет, охотятся сразу две банды: одну возглавляет Стив Милутинович, другую – потомок офицера СС Отто Ран, сумасшедший немец явно с садистскими наклонностями. Милутинович не привык оставлять свидетелей, и человеческая жизнь для него – ничто. Очевидно, вторая организация ничуть не лучше. Но, видимо, ни одна, ни другая преступные группировки не знают, что есть ещё и дневник. И Прию сначала замучают, выпытывая шифр, а затем просто уберут, как ненужного свидетеля… Что делать? Бежать из страны, скорее всего, не получится: Виктор уже почувствовал, что Милутинович работает со спецслужбами Америки – их почерк. Они не дадут им так просто улететь из Непала, да и старый немец не дремлет…

– Но я-то здесь при чём? – не понимала Виктора Прия.

– Всё просто, миндалька! – добродушно засмеялся Виктор. – Карты ты продала? Продала! Но они бесполезны вот без этого.

Украинец тряс перед глазами Прии дневником деда Кансакара.

– Здесь дубликат карт Азира, которые он рисовал во время экспедиции Николая Рериха. И здесь же специальная кодировка – путеводитель по тем картам, которые ты продала.

– И что?

– То, что ты осталась жива – это большое счастье. Вот что! Они убили бы тебя и перевернули бы весь дом в поисках этого дневника.

– Не одни, так другие? – начала понимать Виктора непалка.

– Не одни, так другие! – подтвердил Лавров.

– Но что же делать? – растерянно спросила Прия.

– Сначала, Прия, мы убьём тебя… – таинственно произнёс Виктор.

– Это как? – Прия недоумённо посмотрела на украинца и поёжилась.

– Ты слышала, что говорил полицейский? Они считают тебя мёртвой.

– Но это же была Лакшми!

– А у вас судебная медицинская экспертиза проводится по каждому погибшему при пожаре?

– Да что ты! Иногда кажется, что наши вообще не знают, что такое криминалистика.

– Ну вот… При входе в отель тебя не узнали. Это хорошо. Потому что тебя нет. Ты – мертва… Лучше умереть на бумаге, чем на столе, зажатой в «тисках».

Прия, представив себе эту картину, опять сжала кулаки.

– О том, что ты умерла, должны знать все – партнёры по бизнесу, друзья, знакомые. Затем я съезжу по делам, вернусь и «воскрешу» тебя.

– И мы будем вместе? – с надеждой спросила Прия.

– Если будешь себя хорошо вести, – слукавил Виктор, и Прия опять надула губы. «Не время ещё для серьёзного разговора», – увещевал себя журналист и перешёл к конкретике:

– У тебя есть знакомые в местной печати?

– Горкха… Мой бывший муж, – смутившись, ответила Прия.

– А я почему-то думал, что твой бывший муж – дерево, – съязвил Виктор и еле увернулся от вмиг полетевшего в него банана.

– Агрессивные непальские девушки. Это так заводит! – вскрикнул Виктор и ловко избежал попадания уже второго банана. Прия продолжала кидаться фруктами, а Виктор увёртываться. Наконец дары природы в вазе закончились и Прия, нарочито сердясь, бросилась на журналиста. Он притворно упал на кровать, делая вид, что проиграл. Прия же, облокотившись на огромную грудную клетку Лаврова, пристально посмотрела ему в глаза…

– Сейчас, измотанные долгими погонями и неимоверными страданиями, мы конечно же ляжем спать, – произнёс Виктор.

– Несомненно, – кивнула головой Прия.

Виктор мягко взял Прию за плечи, перевернул на спину и коснулся губами её длинной шеи. Через минуту свет в окне номера Лаврова погас.

Некролог в одной из ведущих газет Катманду выдался на славу. Самое лучшее фото, где Прия снималась для рекламы своего ресторана пять лет назад, могло вызвать сострадание у кого угодно.