Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха - [28]

Вдали, у дома Кансакар, послышался лай собак.

– Слышала? – прокомментировал Виктор.

– Это у соседей… – растерянно пробормотала непалка.

– Да нет. Это по нашу душу, – ухмыльнулся журналист. – Молодцы… знают, что делают.

Виктор был растерян. Чего-чего, а собак по своему следу он никак не ожидал.

– Я знаю, что делать! – воскликнула Прия. – У нас там калитка за деревьями. А за садом, внизу, ущелье Чобар, там река бежит. Собаки след не возьмут! Побежали!

– Отлично! – обрадовался Виктор. Его будто осенило. – Ты беги! Переплывай реку и иди вниз по течению.

– А ты?

– А я тебя догоню…

Опытный следопыт понимал, что уйти от натасканных ищеек практически невозможно и никакая река здесь не поможет. Собаки теряют след у реки только в кино, но Прия этого не знала. Объяснять не было времени. Но у Виктора созрел другой план.

– Ты беги, Прия… Если что, мои вещи в королевской гостинице, – насколько было возможно спокойным тоном повторил Виктор.

– А ты? – испуганно переспросила непалка.

– А со мной всё будет хорошо, – улыбнулся журналист.

– Я без тебя не пойду! – Прия готова была сорваться на истерику.

– Прия, любовь моя! – терпеливо начал Виктор, отчего женщина сразу растаяла. – Ты хочешь дожить до старости?

– Только с тобой!

– Вот и отлично! Значит, беги к речке, а то не доживём ни ты, ни я.

– Витя…

В ответ Виктор только поцеловал Прию, а затем жестом направил её к заветной калитке.

Прия быстро побежала куда-то в темноту. Виктор проводил её долгим взглядом. Вот где-то впереди послышался шелест густой зелени на окраине сада. Дошла. Лавров спокойно обернулся в сторону преследователей. Лай собак, идущих по следу, слышался всё громче и громче.

– Ну, что ж, – тихо сказал Виктор самому себе, – волков бояться, собак не любить.

Через несколько секунд в свете луны он увидел на тропе двух крупных собак. «Судя по формам – бладхаунды. Разгоняются не быстро, но выносливые…» – мелькнуло в голове у Виктора. Собак вели на поводках двое непальцев. Следом за ними просматривались силуэты ещё троих мужчин. Виктор включил свой крохотный фонарик, дождался, когда его заметят, и рванул куда-то вбок – в сторону, противоположную движению Прии. Пусть авантюра, но зато Прия в любом случае успеет спастись от преследователей. Виктору же нужно было собрать всю свою волю в кулак. «С собаками наперегонки бегать глупо, но иногда нужно… Цыпа-цыпа…» – подхлёстывал себя Виктор. Он бежал без оглядки, где-то далеко за спиной слыша крики преследователей, которые спустили собак ему вслед. И вот, как говаривал сам Виктор, кто не рискует, тот не пьёт шампанского или вообще уже не пьёт. Впереди стоял высокий забор. За ним, конечно, находилась соседняя усадьба, где можно было разбудить обитателей, поднять шум и попросить о помощи. Лавров, пусть не так ловко, как бутанский «ниндзя», взял препятствие достаточно легко. И каково же было его разочарование, когда никакой усадьбы за забором не оказалось. Сад Прии заканчивался небольшим плато с выходом к обрыву. Там было живописное ущелье Чобар, где протекают все воды долины, а на краю расположена небольшая посадка деревьев. «Так, в трёх соснах от собак спрятаться – всё равно, что от людей в бане. Сейчас они обегут забор и можно уже никуда не бегать». Виктор обречённо смотрел вокруг. Он пробежал несколько шагов вперёд… Что это? Свалка. Чуть в стороне от пригородного посёлка, в небольшом овраге располагалась мусорная свалка. «Спасён!» – облёгченно вздохнул журналист. Свалка – это мусор и тысячи разрозненных запахов. Это единственное, что могло сбить собак-ищеек с толку. Не дожидаясь, пока его опять увидят, Виктор совершил спринтерский забег к цели, бросившись в самую гущу мусора, не поддающегося описанию по своему зловонию и неприглядности.

Ещё никогда в жизни Лавров так быстро не окапывался. Едва он успел накрыться слоем мусора с головой, как на плато перед посёлком выскочили собаки и пятеро непальцев. Псы потеряли след и растерянно бегали кругами, а преследователи о чём-то живо переговаривались на незнакомом языке. Видимо, обвиняли друг друга в ротозействе. Виктор лежал в своем укрытии, положа руку на колотившееся сердце. Казалось, что его сердцебиение сейчас услышат преследователи.

Прошло полчаса. Тишина или затишье? Тело начинало затекать, но Виктор не шевелился. Собаки не лаяли, непальцы не разговаривали. «Если бы не запах, можно было бы и поспать», – размышлял про себя журналист и тут же пожалел о том, о чём подумал. На кисть руки наступил чей-то тяжелый сапог. Виктор прикусил язык, чтобы не закричать от боли. Даже стон мог выдать украинца.

– Скользко, – раздался чей-то голос на непали.

– Пойдём, Нараян, меня тошнит от этой прогулки, – ответил второй.

Виктор немного знал язык непали – когда-то, по молодости, пытался учиться у Прии, и сейчас он совершенно чётко перевёл для себя то, что услышал.

Эти двое говорили на непали. Если бы хотели сказать, чтобы выманить, говорили бы на английском, так как европейцы непали обычно не знают. Значит, действительно ушли. Для верности Виктор посидел в мусорной куче ещё минут пятнадцать, затем осторожно, стараясь меньше шуметь, выглянул из-под целлофанового пакета с пищевыми отходами. О! Какое блаженство. Свежий воздух.