Тиасса - [6]

— Лойош, меня никто не пытается убить.

— Ты это Рысаку объясни.

Мы доели; парни вышли на улицу первыми — проверить, не ждет ли меня там кто-нибудь с нехорошими устремлениями. Никого не было, трудные времена остались позади. По крайней мере, пока.

Потом мы не торопясь направились к «Черной голубке». По пути я остановился у свечной лавки и купил у мастера свечу — высотой фута в четыре, с ароматом лаванды, — и серебряный подсвечник к ней. Коти должно понравится, решил я. Покупку я велел доставить в контору — как там обернется, неясно, но вряд ли делу поможет, если подмышкой у меня будет четырехфутовая свеча.

— Как бы парням не показалось, что ты не в своем уме.

— Пфуй. Это из-за свечи-то?

— Нет, из-за того, что ты шагаешь и глупо ухмыляешься.

— Ты же не видишь моего лица.

— Можно подумать, мне это нужно.

Усилием воли я восстановил обычную мимику. До встречи оставалось около часа, так что мы просто прогулялись вокруг. Я заглянул еще в пару лавочек, вдруг найдется что интересное для Коти. Не нашлось.

Пора. Мы преодолели последние пол-мили, и в гостинице я появился за пять минут до назначенного срока. Там было тихо — не то заведение, где народ толпится между обеденным и вечерним часом. Полусонная хозяйка за стойкой, громко похрапывающий текла, использующий стол вместо подушки. И еще женщина: довольно привлекательная, явная дзурледи, в свободной черной одежде и с очень длинной железкой при бедре. Она устроилась в уголке, опираясь головой на стену, вроде как задремав — но вероятно, следила за нами сквозь ресницы. Я обменялся взглядами с Палкой. Все ясно.

Я подошел к стойке, хозяйка открыла глаза, взглянула на меня, потом взглянула еще раз, помолчала и спросила:

— Да, милорд?

Судя по виду — джагала, как и Бирна, что могло быть, а могло и не быть важным. Я назвал ей свое имя, потом его, и сообщил, что намерен с ним встретиться. Она кивнула и указала на полуосвещенный коридор.

— Первая дверь направо, господин.

Я покосился на дзурледи, прикидывая, сколько ей нужно, чтобы добраться из своего уголка до искомой двери. Судя по небрежному положению ее ног под креслом — секунды этак три.

Первым двинулся Шоэн, потом я, потом Палка. Дойдя до двери, Шоэн вопросительно взглянул на меня; я кивнул, он хлопнул в ладоши. Изнутри сказали «входите», так он и сделал. Палка и я ждали в коридоре — не то чтобы на взводе, готовые при первом подозрительном звуке обнажить оружие и все такое; просто ждали.

Шоэн вышел и сообщил:

— Один, на столе меч.

Я кивнул, он вошел снова, за ним я и Палка.

Комната была небольшой — два стула и стол, и в общем больше там ни для чего места особенно не было. В таких кабинетах устраивают небольшую игру в карты, или, скажем, собрание трех-четырех креот, решивших объединить активы и открыть прачечную. Сидевший за столом определенно был не Бирной. Более того, он даже не был джагалой; судя по легкой кошачьести физиономии и сине-белым тонам одежды — тиасса, решил я. Моложе средних лет, я бы сказал, что ему и тысячи еще нет. Длинные русые волосы, ясный взгляд. Пока я изучал его, он изучал меня.

— Садитесь, — предложи он, — поговорим.

Лежащий на столе обнаженный меч был тоньше и легче обычного, хотя и потяжелее моего клинка. Ладони он спрятал под стол. Если он потянется за мечом, пока я сижу на стуле — получится интересно. Комната недостаточно велика для фехтования, и мне это на руку, потому как у меня при себе много всякой разной остроконечной мелочи. Я снова на него посмотрел; он выдержал мой взгляд и ждал ответа.

— Палка, Шоэн, — проговорил я, — подождите снаружи. Я скоро буду.

Оба молча вышли вон, и пока их шаги удалялись, я продолжал изучать собеседника; но мой суровый взгляд так и не вывел его из себя, и я сел.

— Я Влад, — сказал я.

Он кивнул.

— А я Голубой Песец.

— Это же не настоящее имя.

— Вы что, слышали обо мне? — Выглядел он удивленным.

— Нет. Нет, если бы я хоть раз услышал, что где-то рядом есть такой Голубой Песец, я бы запомнил. Но все равно, это не может быть настоящим именем.

— Я пытался носить маску, но она оказалась неудобной, и я отказался от этого варианта.

— Но почему?

— У вас, выходцев с Востока, нет сценического чувства.

— Да, я слышал что-то такое. Во всяком случае, не могу себе даже вообразить выходца с Востока, который назвал бы себя Голубой Песец, так что вы пожалуй правы.

— Мне знаком выходец с Востока, который называет себя Чернокнижником.

— Нет, это остальные так его зовут.

Он пожал плечами.

— В любом случае, если мы разобрались с моим именем, возможно, пора…

— Но как мне вас называть? Голубой? Господин Песец?

— Голубой Песец вполне сгодится. Вы что, пытаетесь вывести меня из себя, полагая, что вам это поможет?

— Вообще-то я об этом не думал, — сказал я, — но возможно, если вы предоставите мне такую возможность…

— Может, сперва поговорим и выясним, есть ли у нас вообще причина для ссоры, а уже потом обсудим кому что поможет?

— О, причина есть. Вы отправили одного из моих людей к лекарю, проделав в нем массу дырок. Меня это расстроило.

— Простите, — проговорил он. — Я и не думал, что вы воспримете это столь близко к сердцу.

— Возможно, я слишком чувствителен. Полагаю, та хорошенькая дзурледи с вами?