The Man of Property — Собственник - [11]

— Очень удачный шаг для молодого человека, — сказала она. — Внешность у него хорошая. Только я не знаю, такой ли жених нужен нашей дорогой Джун.
Soames touched the edge of a gold-lacquered lustre.	Сомс потрогал край позолоченного канделябра.
"She'll tame him," he said, stealthily wetting his finger and rubbing it on the knobby bulbs.	— Она его приручит, — сказал он и, лизнув украдкой палец, потер узловатые выпуклости канделябра.

"That's genuine old lacquer; you can't get it nowadays.	— Настоящий старинный лак; теперь такого не делают.
It'd do well in a sale at Jobson's."	У Джонсона за него дали бы хорошую цену.
He spoke with relish, as though he felt that he was cheering up his old aunt.	— Сомс смаковал свои слова, как бы чувствуя, что они придают бодрости его старой тетке.
It was seldom he was so confidential.	Он редко бывал так разговорчив.
"I wouldn't mind having it myself," he added; "you can always get your price for old lacquer."	— Я бы сам не отказался от такой вещи, добавил он, — старинный лак всегда в цене.
"You're so clever with all those things," said Aunt Ann.	— Ты так хорошо разбираешься во всем этом, — сказала тетя Энн.
"And how is dear Irene?"	— А как себя чувствует Ирэн?
Soames's smile died.	Аукционный зал. Улыбка на губах Сомса сейчас же увяла.
"Pretty well," he said.	— Ничего, — сказал он.
"Complains she can't sleep; she sleeps a great deal better than I do," and he looked at his wife, who was talking to Bosinney by the door.	— Жалуется на бессонницу, а сама спит куда лучше меня, — и он посмотрел на жену, разговаривавшую в дверях с Боснии.
Aunt Ann sighed.	Тетя Энн вздохнула.
"Perhaps," she said, "it will be just as well for her not to see so much of June.	— Может быть, — сказала она, — ей не следует так часта встречаться с Джун.
She's such a decided character, dear June!"	У нашей Джун такой решительный характер!
Soames flushed; his flushes passed rapidly over his flat cheeks and centered between his eyes, where they remained, the stamp of disturbing thoughts.	Сомс вспыхнул; когда он краснел, румянец быстро перебегал у него со щек на переносицу и оставался там как клеймо, выдававшее его душевное смятение.
"I don't know what she sees in that little flibbertigibbet," he burst out, but noticing that they were no longer alone, he turned and again began examining the lustre.	— Не знаю, что она находит в этой трещотке, — вспылил Сомс, но, заметив, что они уже не одни, отвернулся и опять стал разглядывать канделябр.
"They tell me Jolyon's bought another house," said his father's voice close by; "he must have a lot of money-he must have more money than he knows what to do with!	— Говорят, Джолион купил еще один дом, — услышал он рядом с собой голос отца. — У него, должно быть, уйма денег — не знает, куда их девать!
Montpellier Square, they say; close to Soames!	На Монпелье-сквер, кажется; около Сомса!
They never told me, Irene never tells me anything!"	А мне ничего не сказали — Ирэн мне Никогда ничего не рассказывает!
"Capital position, not two minutes from me," said the voice of Swithin, "and from my rooms I can drive to the Club in eight."	— Прекрасное место, в двух минутах ходьбы от меня, — послышался голос Суизина, — а я доезжаю до клуба в восемь минут.
The position of their houses was of vital importance to the Forsytes, nor was this remarkable, since the whole spirit of their success was embodied therein.	Местоположение домов было для Форсайтов вопросом громадной важности, и в этом не было ничего удивительного, ибо дом олицетворял собой самую сущность их жизненных успехов.

Their father, of farming stock, had come from Dorsetshire near the beginning of the century.	Отец их, фермер, приехал в Лондон из Дорсетшира в начале столетия.
'Superior Dosset Forsyte, as he was called by his intimates, had been a stonemason by trade, and risen to the position of a master-builder.	«Гордый Досеет Форсайт», как его называли близкие, был по профессии каменщиком, а впоследствии поднялся до положения подрядчика по строительным работам.
Towards the end of his life he moved to London, where, building on until he died, he was buried at Highgate.	На склоне лет он перебрался в Лондон, где работал на постройках до самой смерти, и был похоронен на Хайгетском кладбище.
He left over thirty thousand pounds between his ten children.	После кончины отца десять человек детей получили свыше тридцати тысяч фунтов стерлингов.
Old Jolyon alluded to him, if at all, as	Старый Джолион, вспоминая о нем, что случалось довольно редко, говорил так:
'A hard, thick sort of man; not much refinement about him.'	"Упорный был человек, кремень; и не очень отесанный".
The second generation of Forsytes felt indeed that he was not greatly to their credit.	Второе поколение Форсайтов чувствовало, что такой родитель, пожалуй, не делает им особой чести.
The only aristocratic trait they could find in his character was a habit of drinking Madeira.	Единственная аристократическая черточка, которую они могли уловить в характере «Г ордого Доссета», было его пристрастие к мадере.
Aunt Hester, an authority on family history, described him thus: