Тёзка - [2]

Шрифт
Интервал

Только заполночь… на второй бутылке начал он рассказывать…

«Я ещё маленьким был… когда мать замуж вышла… отчим ничего… не злобный… и я всё к вам просился… Василий же, как брат мне был… отчим тоже просил: „Пойдём в гости… семьями дружить будем… они мне понравились очень…“ Ну всё в этом роде, а мать — ни в какую. Каменной становилась. Изредка, чтоб меня угомонить, когда отчим в командировке бывал, приезжала к вам… очень они о судьбе своей пеклись, дом набивали барахлом… машина, дача… в загранку рвались, ну, и устроились через торгпредство… я их тогда уговорил не брать меня с собой… думал, не согласятся они, а вышло всё наоборот — просто очень… определили меня в суворовское, как просился…»

Мы пили с ним крепко. Я уже чувствовал, что моя норма выполнена, а он не пьянел. Только лоб у него становился всё краснее, и чуб сползал на него… Фёдор откидывал его рукой назад, а несколько локонов оставались прилипшими к потной коже. Который час уж мы сидели, но я чувствовал, что-то, ради чего он приехал, ещё впереди…

Ты знаешь… странная вещь… я когда без них остался, мне как-то просторнее стало… я же мать любил очень, ты помнишь? — он вдруг понурился, положил ладонь на стол и опустил на неё голову, покачивая ею из стороны в сторону. Когда он поднял лицо и посмотрел на меня, я понял, что ему не по силам сказать мне что-то и предложил продолжить завтра нашу беседу… — Что ты! Чуть не закричал он, завтра, может, уже поздно будет…

— Однажды, когда я был в третьем классе, а отпускали меня только к тётке — двоюродной маминой сестре, меня на улице остановил сильно пожилой мужик… позвал по имени… хотя я его не знал точно… он мне говорит:

«Ты не тушуйся, Фёдор, ты меня знать не можешь… а отец твой мне жизнь спас… дважды… там, — он махнул рукой куда-то за спину, — Ты мне поверить должен. Просто поверить и сделать, что я скажу… потому что доказательств у меня никаких и времени никакого — помру я скоро. Это точно… а тебе ещё жить и жить… и ты должен знать, что отец твой высшей пробы! Это… — он как-то смешался, хотя видно было, что мужик сильный… — Ты, парень, вот что… послушай, что сердце скажет и так и сделай… а то, я чем больше тебе говорить и доказывать буду, тем меньше ты мне поверишь… это точно… — он тогда молчал долго и жевал губы… зубов у него маловато осталось… на цингу похоже… потом говорит и в глаза мне так смотрит, что я отвернуться хочу … а не могу… — Вот я тебе письмо дам сейчас… от кого — не спрашивай… и, не дай Бог, не открывай… ты его… через тридцать лет открой, когда тебе сорок будет… я бы тебе его сам сохранил, но мне таких годов не отпущено, а ты храни. Как? Не знаю, но береги, как самую дорогую вещь, что у тебя в жизни когда-нибудь случится. Потеряешь — мир не перевернётся, но и жизнь твоя получится перекошенная… — он мне ещё сотню подарил… тогда большие деньги… месяц прожить можно было… и всё… как я жил и письмо, как хранил, это сплошной детектив, да труда не стоит рассказывать… но я никогда не забывал о нём…»

— Ты мне не веришь? — вдруг совершенно другим голосом спросил Фёдор, и мне показалось, что я обидел его своим невниманием или усталым видом, который он принял за равнодушие…

— Дай письмо… — попросил я, вдруг поняв, что у него нет на свете никого, кому бы он мог рассказать всё это…

— Я вчера порвал его, — ответил Фёдор сухо и отвернулся

— Порвал?

— Никто не должен был его видеть… только не знаю, как жить теперь…

— Теперь ещё скажи, что помнишь его наизусть!

— Нет. Только ту часть, где сказано, кто сдал наших отцов

— И… ты… поверил?… я нигде этого найти не смог… Фёдор…

— Мать работала на них… — понял я по его губам… — Ты знал это?

— Я, — дальше помню лишь, что у меня не хватило воздуха на вдох, и я отключился…

Потом была скорая, больница… Фёдора я больше не видел. Когда поправился, мне передали запечатанный конверт, на котором стояло одно слово: «Тёзке»…

«Фёдор, брат мой… мы больше не увидимся… я так думаю… даже, если я вернусь оттуда… как с того света… Спасибо тому мужику — я сорок лет прожил в тревоге, но без ненависти… а теперь мне и жить нечем. Но я не мог не сказать тебе это. Прости. Я знаю, как это больно… но отцам ещё больней было…

Я много позже узнал, что она работала в этом ведомстве… и отчим оттуда же… вот и загранки, и шмотки… сколько ещё на их совести… он потому и рвался в ваш дом… а она боялась…

Ты не ищи меня… никто тебе не подскажет. От нашей маленькой семьи никого не осталось… даже, если захочешь свести счёты, — не с кем… и я умею только „выполнять интернациональный долг“…

Прости, если можешь…

Твой Фёдор».


30 апреля 2007


Еще от автора Михаил Рафаилович Садовский
Унисоны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Будни накануне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зига

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихи для детей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дюртюли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Митяй

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кажется Эстер

Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Лицей 2021. Пятый выпуск

20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.