Тетушка Опарина - [5]
Она подошла ко мне ближе, утерла правою рукою рот и, понизив тон, продолжала:
— И как бьет он ее, судырь ты мой, как бьет, просто не приведи царица небесная!.. Мой муж драчун был, да я справлялась с ним, да и то, когда это во хмелю, ну, а во хмелю всяк справится, умей заговорить или поблажку ему сделай, потому пьян и бесчувствен, — вино ходит… Да и опять, мой муж, как проспится, бывало, прощения просит: прости, говорит, Онисимовна, ты, говорит, баба золотая, за тобой никаких примет худых нет. А уж коли муж говорит, могу ли я не гордиться! А это што? И рожа-то у ней блин… провалиться! и сама спичка спичкой… И в девчонках была со всеми в ссоре, ни с кем не ладила; воровка была сосветная… Сколько раз стегали!.. Просто мать смучилась, насилу жениха нашли… Так нет. Иная бы все к дому, о хозяйстве бы попечение имела, а эта все из дому, да с солдатом и связалась.
— Отчего же у вас ссора-то вышла сегодня?
— Да это еще што — цветочки… Ссора ли это?.. Кабы я старосту позвала — ссора, значит, а разве она стоит того, штобы бросить для нее свое дело и бежать к старосте… Да я на нее и вниманья, што есть, не обращаю… Вот што!
— Она, кажется, твою овечку била?
— Ну, разве она не мерзавка после этого? Разве это хорошо — при людях пакости делать своему человеку? Да я, если бы племянницу свою застала за таким делом, будь тут скотина самого злющего моего врага, я бы и не знала, што бы с девчонкой сделала… Потому — коли это не пакость? Ты как хочешь ругайся, — язык-то не на привязи, глотку-то не заткнешь, — а скотина христовая чем виновата?.. Да што и калякать об этом! А ты вот што прими в рассудок, потому ты приказей и эвти дела не хуже моего должен знать. Вишь ты: я теперь повитуха; окромя меня, никто этим делом не занимается. Ну, вот она и полезь в повитухи. Знашь, пришло время ее сестре рожать, вот она и сбей сестру: не надо, говорит, Опариху, я сама умею, видала… А надо спросить ее: где она видала-то? Разве я показываю кому? Разве я могу секрет рассказать? Не могу, потому грех.
— Почему же грех?
— Почему? А вот почему, я те скажу. Теперь я повитуха и знаю, как и што и с кем дело делать; опять — кто какой комплект имеет, это первое. А скажи я бабе: баба — дура, и возьмет себе, што и она тоже смыслит. Ну и начнет, и повредит, што ни на есть… Кто в ответе, как не я, потому я допустила своей простотой до греха человека, потому может али ребенок, али мать помереть. Не так ли?.. Ну вот она и уважила сестрице: ребенка уморила, да и мать-то скорехонько умерла… Вот она что наделала.
— А доктора у вас нет разве?
— Хватился! За дохтуром-то надо в город ехать, да он еще и не поедет… Муж-то покойной и то уж жаловался становому, да тот его же обругал: зачем, говорит, казенную бабку не взял? Я, говорит становой, тебя же за это к суду потяну… Так и не взялся за бабу. А это все оттого произошло: становой-то на меня зубы точит от зависти. Приказывал сколько раз не лечить никого. И молодых, ишь ты, холостой: кабы свою жену имел, не то бы заговорил; кутило — страсть! А все же сила не в нем, а в мужиках, потому коли баба родить хочет, становова ли это дело?
— А казенной бабки разве у вас нет? — Опарина засмеялась и надменно проговорила:
— И к чему эти модницы?.. Не понимаю. Вот уж именно, што казна сорит по-пустому деньги; много у нее денег-то!
— Да ведь они учатся; им эти места дорого стоят. Ведь они, тетушка, из бедных, и им не легко было прожить — то время, в которое они учились, да и место не скоро получишь.
— А ты на деле узнай, да и толкуй. Я уж двадцатый год в город-то езжу и получше твоего знаю, — проговорила сердито Опарина и ушла в избу.
Обедать Опарина меня не пригласила, вероятно, на том основании, что больному человеку есть вредно; я не напрашивался. После обеда Опарина легла соснуть, проспала не более получаса и стала куда-то собираться. Теперь она была в хорошем настроении и даже хохотала, рaзгoвapивaя с своей племянницей.
— Поди-ко, запряги бурка-то! — сказала Опарина девочке.
— Да я опять неладно…
— Ну-ну!.. Надо же ко всему приучаться. Слава богу, с невесту ростом… Пошла!
Девочка пошла во двор и встретила там мальчика.
— Ты што тут ковыряешь стену-то, дурак? — Сама дуя!
— Пошел, пошел!!
— Да ты не деись. Сказу мамке-то… я… — Мальчик заплакал.
— Вышла Опарина на крыльцо, закричала на детей.
— Я, тетуска… мамка послая… А она делется… я разве…
— Ну?!
— Мамка лодит… послая.
— Родит, говоришь?
— К тебе послая… Посколяе, бает, помият тожно.
— А, штоб вac! Только баловать… Пошел проворней: приду!.. Черти! — И Опарина ушла со двора, девочки тоже долго не было.
Опять скучно, как и вчера… Делать нечего; изба и приют Опариной казались мне противными, так и хотелось скорее удрать отсюда, но что-то удерживало.
Опарина воротилась часа через три, запрягла лошадь в долгушку, положила в долгушку два лукошка с чем-то, один небольшой бочонок и небольшую кадушку.
— Ну, оставайтесь, благословясь… В город поеду, — сказала Опарина, совсем готовая к отъезду.
— Возьми меня, я совсем здоров…
— Да тебе там что за надобность приспела?
— Ведь ты ненадолго, а я бы поглядел на город.
— Места нету: самой кое-как и то присесть. Завтра или послезавтра беспременно буду… А ты смотри, штобы все было в порядке, слышишь? Задеру, коли што… — говорила она племяннице.
Решетников Федор Михайлович. Подлиповцы. Воспроизведено с издания: Ф.М. Решетников. Между людьми. Повести, рассказы и очерки. Изд. «Современник», М., 1985 г.
РЕШЕТНИКОВ, Федор Михайлович (5(17).IX.1841, Екатеринбург —9(21).III.1871, Петербург) — прозаик. Родился в семье разъездного почтальона, в раннем детстве остался без матери, жил и воспитывался в семье дяди — В. В. Решетникова, чиновника почтовой конторы в Перми.В настоящее издание вошли избранные произведения русского писателя Федора Михайловича Решетникова (1841—1871), среди которых повесть «Подлиповцы» — о тяжелой жизни пермских крестьян и камских бурлаков, рассказы «Никола Знаменский», «Тетушка Опарина», «Очерки обозной жизни».
Повесть «Подлиповцы» не только создала литературное имя автору, писателю-демократу Федору Михаиловичу Решетникову (1841—1871), но и остается до сих пор наиболее известным его произведением. Настоящий сборник, наряду с «Подлиповцами», включает и другие заслуживающие внимания сочинения писателя: цикл «Горнозаводские люди» и неоконченный роман «Горнорабочие», остросоциальные, разоблачительные рассказы «Внучкин» и «Филармонический концерт», а также почти не знакомые широкому читателю отрывки из дневника Ф.М.Решетникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
РЕШЕТНИКОВ, Федор Михайлович [5(17).IX.1841, Екатеринбург —9(21).III.1871, Петербург] — прозаик. Родился в семье разъездного почтальона, в раннем детстве остался без матери, жил и воспитывался в семье дяди — В. В. Решетникова, чиновника почтовой конторы в Перми.В настоящее издание вошли избранные произведения русского писателя Федора Михайловича Решетникова (1841—1871), среди которых повесть «Подлиповцы» — о тяжелой жизни пермских крестьян и камских бурлаков, рассказы «Никола Знаменский», «Тетушка Опарина», «Очерки обозной жизни».
«– Ничего подобного я не ожидал. Знал, конечно, что нужда есть, но чтоб до такой степени… После нашего расследования вот что оказалось: пятьсот, понимаете, пятьсот, учеников и учениц низших училищ живут кусочками…».
В первый том наиболее полного в настоящее время Собрания сочинений писателя Русского зарубежья Гайто Газданова (1903–1971), ныне уже признанного классика отечественной литературы, вошли три его романа, рассказы, литературно-критические статьи, рецензии и заметки, написанные в 1926–1930 гг. Том содержит впервые публикуемые материалы из архивов и эмигрантской периодики.http://ruslit.traumlibrary.net.
В восьмом (дополнительном) томе Собрания сочинений Федора Сологуба (1863–1927) завершается публикация поэтического наследия классика Серебряного века. Впервые представлены все стихотворения, вошедшие в последний том «Очарования земли» из его прижизненных Собраний, а также новые тексты из восьми сборников 1915–1923 гг. В том включены также книги рассказов писателя «Ярый год» и «Сочтенные дни».http://ruslit.traumlibrary.net.
В четвертом томе собрания сочинений классика Серебряного века Федора Сологуба (1863–1927) печатается его философско-символистский роман «Творимая легенда», который автор считал своим лучшим созданием.http://ruslit.traumlibrary.net.
Христианство – основа русской культуры, и поэтому тема Пасхи, главного христианского праздника, не могла не отразиться в творчестве русских писателей. Даже в эпоху социалистического реализма жанр пасхального рассказа продолжал жить в самиздате и в литературе русского зарубежья. В этой книге собраны пасхальные рассказы разных литературных эпох: от Гоголя до Солженицына. Великие художники видели, как свет Пасхи преображает все многообразие жизни, до самых обыденных мелочей, и запечатлели это в своих произведениях.