Тетрадь смерти: Другая тетрадь. Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б. - [6]

– Раны на трупе жертвы говорят о том, что убийца почему-то ненавидел его, может из-за того, что тот написал?

Он давал материал многим желтым газетам, вполне возможно, что этим он нажил себе несколько врагов.

– Тогда, что насчёт второго и третьего убийств, Мисора Наоми-сан? Между ними не было никаких взаимоотношений, но их тела также были изуродованы, и куда более жестоко.

– Он мог сделать это с другими для прикрытия своей неприязни к Брайдсмэйду. Или он ненавидел кого-то из них, а Брайдсмэйд был просто приманкой. Более сильные повреждения нужны были лишь для того, чтобы ввести нас в заблуждение.

– Вы читали тот файл, в котором предполагается, что он убивал без разбора?

– Да, но это только догадки. Куклы говорят о том, что он убивал их из-за одного и того же. Закрытые Комнаты подтверждают это. Все слишком… идеально.

Все было спланировано слишком хорошо, чтобы быть случайностью. Три разных убийства, три разных возраста, разнополые жертвы с трёх разных частей города, которые контролируют три разные полицейские подразделения… он пытался запутать их. Он знал, чем больше людей, чем больше подразделений он втянет в это, тем больше неразберихи будет между ними. Вторая жертва, маленькая девочка, нужна была только для того, чтобы добавить ещё больше бесполезных вопросов.

– Он сделал убийства ненормальными не просто так, – сказал L, – Нет, слишком ненормальными – тоже специально.

Такое рассуждение удивило Мисору, удивление, граничащее с восхищением. Чтобы скрыть его, она поспешно сказала:

– Такие идеальные меры предосторожности, предпринятые им для каждого убийства, кажутся абсурдом. Полиция все тщательно проверила, но вышло так, что он не имеет никаких связей ни с одной из своих жертв. Даже с третей, Бэкъярд Боттомслаш, у которой были огромные связи, и всё равно…

– Но Мисора Наоми-сан, - перебил её L. – У нас ещё не все улики. Боюсь, что будет четвёртая жертва.

– Ах!..

Он уже говорил об этом ещё вчера. Но что натолкнуло его на эту мысль? Скорее всего, всё закончится на трёх убийствах, даже если преступник ещё не пойман. Следующее же зависит от настроения убийцы, даже тогда, вероятность четвёртого случая составляет 50%.

– Количество соломенных кукол, - сказал L, - С каждым убийством их на одну меньше. Там, где вы сейчас находитесь, было четыре. Три – в пригороде, и две – в Вест Сайде (в западной части города). Осталась ещё одна.

– Правильно. Значит?..

– После следующего убийства не останется ни одной.

…Это было правдой. Три убийства без разбору всё ещё могут быть прикрытием для его истиной цели, но следующее – будет, скорее всего, последним. Это повышало риск возможных жертв, но также это повышало вероятность того, что убийца допустит ошибку. Он, наверное, понимал это и хотел ухватиться за эту возможность.

– Просто для интереса, L, какова вероятность, что жертв будет пять?

– 90 %, - ответил он, – На самом деле 100%, но учитывая всякого рода случайности, например, если что-то случится с преступником до этого, она становится равна 92%. Это что касается четвёртого убийства. А вероятность пятого – только 3%.

– 3%...? – это было слишком низкой вероятностью. – Почему три? Если мы предположим, что одна соломенная кукла равна одной жертве, то после его следующего убийства останется ещё одна…

– Потому что он ничего не сможет оставить на месте пятого убийства, и таким образом не сможет связать его с другими четырьмя.

– А… я поняла.

Мисоре захотелось ударить себя за свою тупость. Конечно же, не будет пятой жертвы, если убийца не сможет оставить куклу. Если нет куклы, то убийство могло быть совершено кем угодно, и он оставлял их, как свою визитную карточку. Нет больше кукол – нет больше убийств.

– Вероятность пятого – три процента, однако возможно преступник даже думать об этом не станет, раз уж он такой параноик, что вытирает лампочки.

– Как вы думаете, он продемонстрирует всем четвёртую жертву? Поскольку она его последняя…

– Нет, – уверенно сказал L. – Четвёртого не будет потому, что я взялся за это дело.

…Он самоуверен. Или это гордость?

В любом случае, Мисоры это не касается, и она не стала спрашивать. Какая разница; тем более что на неё или её работу это не влияло.

– Я взял вас помощники потому, что уважаю ваши исследовательские способности, Мисора Наоми-сан.

– Уважаете?

– Да. Это дело требует спокойного отношения. Вы не можете позволить себе волноваться из-за его странности.

 Это то, что я прошу от вас.

– L, вы знаете, что я сейчас отстранена от дел?

– Да. Поэтому я попросил вашего сотрудничества. Вы можете действовать свободно.

– Тогда вы должны знать, почему я отстранена.

– Нет, я не знаю.

Мисора была удивлена.

– …Вы не проверяли?

– Меня это не интересовало. Вы хороший детектив и свободный в своих действиях - это всё, что меня интересует. Если есть причина, из-за которой я должен знать это, то дайте мне минуту, и я выясню.

– Нет…

Мисора криво усмехнулась. Смешно, что её ошибка была известна всем, а величайший детектив в мире не знает об этом только потому, что ему это не интересно. Все что его интересовало – так это то, что она была отстранена. Похоже у L было чувство юмора.