Тетрадь первая - [3]

* * *

Боюсь, Вы подумаете: бред.

Да, но во-первых: если бред, то от Вашей же книги, не от соседней на столе (автор моего «бреда» — Вы!), а во-вторых: только на вершине восторга человек видит мир правильно, Бог сотворил мир в восторге (NB! человека — в меньшем, оно и видно), и у человека не в восторге не может быть правильного видения вещей.

* * *

Боюсь, Вы скажете: кто тебя поставил судьей, кто дал тебе право — хотя бы возносить меня до неба? Ведь и на это нужно право.

Задумываюсь: — на славословье?

Высказанная похвала — иногда нескромность, даже наглость (похвалить можно только младшего!) — но хвала (всякое дыхание да хвалит Господа)? [16]

Хвала — долг. Нет. Хвала — дыханье.

* * *

И Вы же должны понять, что я не «хвалю», а — потрясена?!

* * *

Сейчас — ночь со вторника на среду — вспоминала, сколько дней назад я Вас видела, верней: сколько дней я Вас не видела. Считаю: Благовещенье — затмение — суббота 28-го ст<арого> марта Ваш приход — сегодня что? 31-ое. — Три дня.

Мое первое чувство было — недели две, по тем верстам и верстам вслед за Вашей мыслью и моей мысли к Вам.

Боюсь, Вы подумаете: нищий.

С. М., я не от нищенства к Вам иду, а от счастья.

* * *

Ночь со среды на четверг 31/13 на 1/14 марта-апреля 1921 г.

Дорогой С. М., живу благодаря Вам изумительной жизнью. Последнее что я вижу засыпая и первое что я вижу просыпаясь — Ваша книга.

Знаете ли Вы, что и моя земная жизнь Вами перевернута? Все с кем раньше дружила — отпали. Вами кончено несколько дружб. (За полнейшей заполненностью и ненадобностью.) Человек с которым встречалась ежедневно с 1-го января этого года [17] — вот уже больше недели, как я его не вижу [18]. — Чужой. — Не нужно. — Отрывает (от Вас). У меня есть друг: Ваша мысль.

* * *

Вы сделали доброе дело: показали мне человека на высокий лад.

* * *

Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.

Думаю дальше: четыре года живу в Сов<етской> России (всё до этого — сон, не в счет!), я четыре года живу в сов<етской> Москве, четыре года смотрю в лицо каждому, ища — лица. И четыре года вижу морды (хари) —

С.М., если бы я завтра узнала, что Вы завтра же уезжаете за границу, я бы целый день радовалась, как могла бы радоваться только въезду. Клянусь! Весь день бы радовалась, а вечером бы — молниеносная проверка, и: а вечером бы закрыла Вашу книгу с тем, чтобы никогда больше не раскрывать.

* * *

Сегодня у Т. Ф. С<крябиной> [19] — вопрос, мне, ее матери: — «Dites-moi donc un peu, Madame, pouvez-Vous me dire — à quoi cela est bon — la vie? Cette masse de souffrances…» [20]

И мне стало стыдно в эту минуту — за свое восхищение от земли.

* * *

Быть мальчиком твоим светлоголовым…

(1-го русск<ого> апреля 1921 г., четверг)

* * *

Я: — «Аля, как ты думаешь — который час?»

Аля: — «Два часа ровно, потому что бабка исповедоваться пошла. Марина! Мы живем по чужим исповедям!»

* * *

— М.! Что Бог сделал с собаками! Создал их и не кормит, сделал их какими-то нищухами, побирухами. А если бы он их всех сделал породистыми, тогда бы и породы не было, п. ч. порода — от сравнения.

Значит, чтобы была порода, нужна не-порода.

* * *

Занесли Вам с Алей противоядия от полезных советских смесей (хлебных и чайных) — и немножко письменных принадлежностей.

Не была на Вашей лекции только потому, что сговорилась идти с Т. Ф., а у нее сейчас дома всякие горести и беды.

Читаю Отклики. Спасибо.

МЦ.

* * *

Продолжение большого письма (конечно неотосланного)

* * *

Суббота, 9-тый — по-новому — час. Только что отзвонили колокола. Сижу и внимательно слушаю свою боль. Суббота — и потому что в прошлый раз тоже была суббота, я невинно решила, что Вас жду.

Но слушаю не только боль, еще молодого к<расноармей>ца (к<оммуни>ста), с которым дружила до Вашей книги, в к<отор>ом видела и Сов<етскую> Р<оссию> и Св<ятую> Русь, а теперь вижу, что это просто зазнавшийся дворник, а прогнать не могу. Слушаю дурацкий хамский смех и возгласы, вроде: — «Эх, чорт! Что-то башка не варит!» — и чувствую себя оскорбленной до заледенения, а ничего поделать не могу.

О, Боже мой, как страшна и велика власть человека над человеком! Постоянное воскрешение и положение во гроб! — Ничего не преувеличиваю, слушаю внимательно, знаю: если бы Вы сейчас вошли (к<оммуни>ст только что получил письмо от товарища и читает мне вслух: «Выставка птицеводства и мелкого животноводства…» Это товарищ его приглашает на Пасху.) <фраза не окончена>

* * *

Краткий ход истории с Вами каждого настоящего.

Сначала имя — отдаешь ему дань невольно: настораживаешься. Потом голос; особость, осмысленность, сознательность произношения — точно человек хочет дойти помимо смысла слова, — одним произношением и интонацией: быть понятым иностранцем. Дать смысл через слух (звук). — Вслушиваешься. — Потом — суть: остро, точно, то. Вдумываешься, вчувствовываешься, в — в — в — И уже имя — исходная точка — забыто, торжествует суть, побеждает суть.