Тесная кожа - [14]

- Изменимся? - с надеждой вскинулся Выморков.

- Попробуем, - предупредительно возразила Ши. - Если долго что-то изображать, то и не заметишь, как оно прирастет... Мы попытаемся не быть людьми. Ну, понарошку. И на это будем играть.

- А кем же мы будем? - встревожился Вавилосов.

- Вот это и будет первой ставкой. Что, в штаны наложил?

Устин машинально пощупал брючину и плюнул, спохватившись.

- Плоская шутка... Конечно, я тоже сыграю.

Брон вдруг заметил, что патефон давно уже молчит. В доме хозяйничали вороватые шорохи и скрипы. Ши взяла в руки колоду.

- Интересные карты, - Холомьев прищурился.

Рубашки карт были расписаны подозрительными многогранниками вперемешку с иероглифами. В роли валетов, королей и дам выступали свирепые медведи, коронованные грифы и ундины с порочными глазами; ниже глаз их лица были скрыты чадрой.

- Откуда они?

- Не помню. Наверно, в электричке всучили.

Ши начала сдавать.

- Каждый загадывает желание, - пропела она. - Кого изображать. Двенадцать сетов - и за дело. Дурака изволохаем, а победитель заказывает масть.

9

Козыри были бубны.

- В простого, переводного? - хмуро спросил Устин Вавилосов. Компания все больше ему не нравилась.

- В простого, - сказал Брон.

- Мы люди простые, - объяснил Выморков, извлекая чиненые-перечиненные очки.

- У кого двойка?

- Дальше, дальше, - Ши в очередной раз закашлялась и схватилась за грудь.

- Тройка? Четверка? Пятерка?..

- У меня шесть, - сообщил Горобиц.

- Ходи... - Ши, продолжая кашлять, прикрылась карточным веером и замахала рукой. За окном зашуршал дождь.

Перед Холомьевым шлепнулся лукавый гриф, означавший валета.

- Ого! - тот шмыгнул носом и выбросил русалку с гребнем.

- Еще тебе, - Выморков выпустил нового грифа.

- Медведь.

- Ведмедь.

- Туз.

Туз был глазастый: одинокое око на фоне сердечка. Брон заглянул в свои карты и полюбовался таким же одноглазым крестом. Глаз подмигнул, и Брон помотал головой.

- Бито.

Карты Выморкова отражались в очках, можно было подглядеть, но заглядывать в глаза Брата Ужаса никто не спешил.

- Получите, - Холомьев изящным жестом бросил двойку.

- Так на что же мы играем? - не унимался Вавилосов.

Ши уже отдышалась.

- Я же сказала. Играем на игру. На сценарий. Когда все будут сидеть голые, играется последняя партия, двенадцатая. И выигравший объявляет тему...

Она выпила водки.

- Голые? Почему - голые?

- Ну, надо же сперва подготовиться. Первый десяток партий - на раздевание каждая.

- Потом облачимся сообразно мыслям, - кивнул Брат Ужас.

Сердце Вавилосова забилось, атакованное грифом. Думая о Ши, он издал для порядка сомневающийся всхрюк и уткнулся в карты.

Спикировала черная десятка. Устин пустил ей кровь, бросив бубну. Ему хотелось проиграть первым.

- Да возьми! - азарт уже начал куриться. Со всех сторон к Вавилосову полетели разномастные птицы. Выморков попытался сжульничать: снова сунул медведя, но обман был тут же замечен.

Ему погрозили пальцем.

- Принимаю, - вздохнул Брон. Дела его были неважные, и он раздумывал, что снимет с себя в первую очередь.

Но проиграл не он, первым в дураках оказался Выморков.

- Ведмедь! Ведмедь! Ведмедь!.. - он начал лупить карту за картой, но глазастым крестом подавился. - Добре, заголюсь... - пробасил он, оставшись с носом, и через голову стянул чавкающую рубаху. Розовая грудь, начисто лишенная волос, была испещрена красными точками.

- То клещ, - повинился Выморков и поскреб в животе ногтем.

Вавилосов смотрел на него с ужасом. Через секунду-другую он нагнулся к Брону:

- Знаешь, что?.. уведи их всех, как только будет можно. И сам уйди. У меня простыни еще бабушкины...

Но Ши не дремала.

- Лапа, раздай пока, - попросила она молчаливого Горобца. - Мне надо отлучиться. Хозяин, где тут у тебя...

Устин повел ее на двор. Горобиц раскидал карты и, хмурясь, воззрился на густеющие тени. Полуголый Выморков сладко потянулся, зевнул и выдохнул. Холомьев расширил ноздри и тоже нахмурился, вспомнив о чем-то былом.

Брон наполнил стопку и выпил, ни с кем не чокаясь и никого не приглашая.

Карты Ши лежали без дела.

Пятью минутами позже Горобец удивленно взглянул на часы.

- Обожди, - Выморков заметил его взгляд. - Пускай полюбятся. А то хозяин брезговать начал.

- А-а, привораживает, - кивнул тот и надкусил сухарь.

Познобшин сжал кулаки. Он с самого начала знал, что будет дальше, но думать об этом не хотел и тайно мечтал опоить сотрапезников. Этим, правда, все равно было не выкинуть из песни непьющего Выморкова. Брону оставалось надеяться на вкус Ши; он догадывался, что клещи ее не тревожат.

- Десять сетов, - прикинул Холомьев, чтобы разогнать мучительную тишину. - Нас шестеро. Полное обнажение группы состоится лишь при условии, что каждый дважды останется в дураках и будет всякий раз раздеваться наполовину. Ничего не получится.

- Получится, мил человек, - возразил Выморков. - Картишки непростые: лягут, как положено.

- Причем тут картишки, - нервно вмешался Горобиц. - Вот только мистики мне не надо. Я сюда не за мистикой пришел.

- Неужели? - удивился Холомьев. - А за чем же?

- Отвлечься, - буркнул седой, барабаня пальцами по картам. Дождь ему вторил. - Побуду сперва тем, потом этим... Только б не таким, как теперь.