Теряя себя - [6]

Хочется горячего кофе, бутерброда и определенности, потому что я до сих пор не знаю, что такого нашел во мне мистер Рэми. И, если честно, больше всего боюсь узнать правду, ведь было бы намного проще, если бы он заинтересовался моим телом — так делали многие мужчины до него: хозяин кафе, посетители, щупавшие меня жадными взглядами, даже Элон, живший в соседней квартире и как-то раз предлагавший переспать. В глазах же Хозяина я увидела несколько другой интерес, который настораживает и вызывает множество вопросов.

Урчание в животе напоминает о чувстве голода, и я решаю спуститься вниз, чтобы поживиться чем-нибудь съестным. Судя по густоте сумерек за окном, сейчас около двух ночи — наверняка все спят, и я смогу найти кухню, никому не помешав.

Как можно более осторожно подхожу к двери и, прежде чем открыть ее, внимательно прислушиваюсь к звукам в коридоре.

Абсолютная тишина, и вот уже мягкая ковровая дорожка под ногами проглатывает каждый шорох. Коридор, как и моя комната, освещен приглушенным светом расположенных через одинаковое расстояние ночников. Картины на стенах и стоящие на высоких круглых стульях вазы с цветами; преобладание красного и золотого оттенков; роскошь, куда более тяжелая, чем в моей спальне: кричащая, почти помпезная, оставшаяся далеко в прошлом — уж слишком она дорога для нашей изоляции и практически нереальна на фотографиях журналов, изредка оставляемых платежеспособными клиентами в кафе.

Наверное, я без труда бы добралась до лестницы, спустилась вниз и наконец выпила горячего кофе, если бы не странные приглушенные звуки, доносящиеся в одной из комнат. И я должна была пройти дальше, просто встать на носочки и бесшумно прокрасться мимо, через приоткрытую дверь, которая манила меня своей тайной, но вместо этого, не прислушавшись к голосу разума, я останавливаюсь и, задерживая дыхание, заглядываю в образовавшуюся щель. Проем всего лишь на ширину ладони, но и этого хватает, чтобы я смогла разглядеть то, что происходит внутри — это даже не секс — что-то большее, в корне отличающееся оттого, что я случайно видела на работе, когда некстати натыкалась на хозяина, имеющего очередную жертву.

Это совсем не имеет грязи, не замарано похотью, это нечто другое, содержащее красоту и заставляющее меня стоять на месте, вглядываясь в каждое движение и не дыша. В свете свечей, мерцающих в комнате, я прекрасно вижу Господина, склоненного над стонущей от наслаждения женщиной. Ее длинные ноги обхватили его бедра, ее тонкие руки оплели его плечи, ее белоснежное нагое тело так выгодно смотрится на ярко-алых простынях, что напоминают мне кляксу крови, брошенную на кровать.

Я знаю, что мне нужно уйти, но не могу оторваться от столь чарующего зрелища, чувствуя, как внутри меня разливается предательское тепло, как оно постепенно перерастает в тупую пульсацию внизу живота, как скапливается влагой между ног, выдавая меня с головой — я не просто очарована красотой их соития — я возбуждена. Я слышу стук собственного сердца, отдающего в ушах, и делаю неровный вздох, пытаясь совладать с эмоциями, что готовы поглотить меня с головой.

А в это время Хозяин ускоряет темп, и могу поклясться, я различаю, как напрягаются мышцы его спины, плеч; как сжимается его широкая ладонь, сминая под собой нежную грудь женщины; как эта самая женщина на секунду застывает, а потом, на громком выдохе, стонет, и тут же расслабляется, откидываясь на подушки и блаженно улыбаясь.

И только когда Рэми содрогается от полученного удовольствия, я словно отмираю и, боясь быть застуканной, делаю шаг назад, настолько осторожный, что, кажется, будто я участвую в замедленной съемке. А внутри меня до сих пор пульсирует, я ощущаю это даже вернувшись назад, даже спрятавшись под одеяло, даже сжавшись в калачик и ругая себя за излишнее любопытство. И мне уже не хочется горячего кофе и бутерброда — только вытравить из памяти увиденную сцену, просто забыть эротичные образы, которые, к собственному стыду, не вызвали во мне отвращение, нет, скорее наоборот — привлекли. Мне нужно забыть их.

* * *

Моя кожа еще влажная от принятия душа, а волосы неприятно липнут к шее и вискам, совершенно не успев высохнуть, потому что Господин пожелал видеть меня за завтраком немедленно, и, едва я только вышла из ванной, как приказал спуститься вниз, в столовую, которая выгодно отличается от комнат, что я видела. Просторная и светлая, без кричащей роскоши, с белыми стенами и кремовым орнаментом, нанесенным на них; с высоким потолком, еще более расширяющим пространство; с множеством окон, спрятанных за тонкой воздушной вуалью; пол из мрамора и мебель, подобранная под фактуру стен. Приятные глазу мелочи, расположенные на белоснежных полках — все это выглядит так гармонично, что я не могу не восхититься столь удачно подобранным интерьером. И именно здесь я замечаю любопытную закономерность — каждая комната, что я видела, выполнена в своем индивидуальном стиле, не имеющем ничего общего с остальными, словно они и не расположены в одном доме.

Чувствую, как тонкий лаймовый аромат шампуня смешивается с вкусными запахами только что поджаренных тостов и настоящего кофе, о котором я всегда мечтала, и делаю глубокие вдохи, прожигая голодным взглядом предложенное угощение. До ужаса хочется есть, но у меня кусок в горло не лезет под изучающе пристальным взглядом Хозяина, сидящего за другим концом длинного стола.