Территория моей любви - [39]
Мастер-класс в музее-усадьбе А. П. Чехова «Мелихово»
Действительно, серьезная беда, когда актер, однажды найдя органичный образ и удачно его использовав, становится его жертвой. То есть когда режиссеры, размышляя о том, кто будет играть тот или иной характер, выбирают того, кому этот характер уже удавался. Так возникают клише, разрушающие актерское существо, которое требует сжигания мостов, жаждет ролей неожиданных для зрителя и для себя, хочет являться перед залом в ауре новых характеров с новыми красками. И в этом заключается класс актера.
Мне, как любому актеру, хочется играть. Мои герои могут быть отдалены от нашего времени веками, могут быть нашими современниками – главное, чтобы нам были понятны, дороги их чувства, переживания, мысли. Тогда интересно актеру, тогда есть зачем идти в кинотеатр зрителю.
Актер не хочет и не должен играть одно и то же! Ведь каждый раз, после очередной «типажной» роли, он в очередной раз понимает, что он плохой актер. Для того чтобы чувствовать себя (и быть!) актером хорошим, надо играть разных людей: героев и негодяев, обывателей и чудаков, гениев и тупиц. А приходится играть то, что предлагают, что сыграно уже многократно.
Конечно, можно в достаточной степени механически исполнять предложенный рисунок, но если он не освещен внутренним осознанием, пониманием, состраданием человеческим по отношению к персонажу, это хоть и может обмануть того или иного «поверхностного» зрителя, но никогда не обманет зрителя серьезного, а самое главное – не обманет самого актера.
Кстати, именно так, от одноплановости ролей, возникает так называемая «личная тема актера». Ее крестными отцами являются режиссеры, которые пользуются только некоторыми красками его дарования. Как я уже говорил, они надеются, что актер, уже игравший нечто подобное, быстрее поймет, что от него требуется. Может, и так. Только результат от этого лучше не станет – банальная роль только усугубит банальность фильма.
Казалось бы, куда проще – не играй, если роль не нравится. Откажись, если не хочешь повторяться, жди предложения по душе.
Жди… Пока о тебе забудут. Или бери, что дают.
Но ведь мало того, что актер хочет играть, не может не играть. Это еще и его работа. Играть – его профессия, его способ зарабатывать на хлеб. Конечно, можно стыдливо забыть об этом, целомудренно закрыть глаза и даже словом не обмолвиться…
И все же я уверен, что, даже получая роли, которые так или иначе опробованы, актер всегда может «пойти в глубину», найти новые краски, новые характерности. В этом случае, скорее всего, режиссеры, приглашающие актера на конкретную роль, «знающие» его способности и видевшие в подобных ролях, будут сопротивляться. Потому что им-то нужно то, что он уже неоднократно делал, актер же стремится найти что-то новое. Но вот здесь-то и выяснится, кто на съемочной площадке настоящий: актер или режиссер со своим набором методов выкручивания рук актеру и жестким требованием того, чтобы его клише незамедлительно «украсило» картину?
Да, кардинально эту ситуацию не переломить. А потому хорошие актеры играли и будут играть в картинах хороших и похуже, а то и попросту в плохих.
В силах актера только одно: все свое мастерство, весь темперамент, всю фантазию и наблюдательность использовать в роли так, чтобы обогатить ее содержание.
Тогда даже эпизод станет искусством…
Вообще, на мой взгляд, профессия актера – это профессия женская, даже если этот актер – Шварценеггер. От количества мышц это не зависит. Актер больше всего боится своих коллег – и их «закулисного мнения» о себе, и их благодатного или уничтожающего партнерства на площадке. А когда актер отыгрывает свой кусок, этот его взгляд на режиссера и на всех, кто рядом… – это же собачий взгляд.
Во-первых, жизнь актера – вечная конкуренция. Актер, даже прославленный, всегда ревниво относится к партнерам. Доходит до смешного, когда представление актера о том, какой должна быть сцена, наталкивается на совершенно иной взгляд партнера на ту же самую сцену. Возникает, можно сказать, почти неслышимый и невидимый конфликт, а иногда даже и шумный, открытый. И здесь чрезвычайно важна роль режиссера, который сумеет незаметно подвести обоих к своему решению, изящно введя в заблуждение и заставив думать, что это решение каждого из них.
Для меня первая задача на съемках – чтобы артисты привыкли, притерлись друг к другу. Для этого есть много способов – вместе почитать книги, вечерние чаепития, футбол… Например, на «Обломове» мы садились и просто читали вслух. Это было потрясающе! Читали Бунина и Чехова, казалось бы, никакого отношения не имеющих к «Обломову», ну и Гончарова, конечно. Причем не только произведения, но и письма, записные книжки и прочее. И через три-четыре вечера начались вопросы: а что, если это так сделать, а это так?
Опосредованное обсуждение конкретного дела, сцены или сценария, на мой взгляд, очень продуктивно. Потому что ассоциативный ряд, возбуждаемый, скажем, художественным произведением той самой эпохи, даже не имеющим прямого отношения к тому, что ты должен играть или снимать, чрезвычайно плодотворен.
