Терракотовые дни - [49]
А про себя подумал: "Где они откопали такую дрянь".
Действительно, все дарили всякую гадость. Лишь друзья из Абвера, милейшие люди, подарили ему ящик ракии. Впрочем, ее пришлось тут же выставлять на стол. В условиях, максимально приближенных к боевым, все спешили напиться и забыться.
В углу с трофейной шеллачной пластинки граммофона задушевно врал Лидбелли:
Из присутствующих мало кто знал английский, но отчего-то песня была понятна без перевода.
— Es ist notwendig untermensch, und wie Er singt,wie Er singt.[24]
Когда празднество перевалило за половину, и гости стали занюхивать водку цветами, потребовали тост от именинника. Отто встал, подумав про себя: "Ну как же вы мне надоели…"
А вслух сказал:
— Bin sat von euch!!! [25]
Поднялся и ушел.
Это мало кто заметил.
Праздник продолжался.
От дежурного Ланге набрал первый пришедший на ум номер. К телефону долго не подходили. Наконец, взяли трубку.
— Да… — ответил голос усталый, тихий, но вполне знакомый.
— Да?.. — удивился пьяный Ланге.
И тут вспомнил, это голос определенно принадлежит Бойко.
— Владимир, где вы?..
— Глупый вопрос. У себя в управе… Вы же мне звоните.
— Логично, — согласился Ланге, — тогда мы идем к вам… У вас есть закуска?
— Тоже глупый вопрос. Конечно же, нету…
— Но это не беда. Минут через семь… С половиной… Откройте дверь — мы идем…
И немец пришел.
Пришел с двумя бутылками: с початым шнапсом принес крепчайшее английское виски.
До управы его сопроводил дежурный фельдфебель. Он же по дороге надергал с грядок палисадников всякой зелени: лука, чеснока, щавеля. От себя добавил горбушку хлеба и небольшой кусок колбасы. Ланге требовал, чтоб фельдфебель остался пьянствовать с ним, но тот лишь пригубил шнапс и, сдав Ланге Владимиру, отправился обратно, в комендатуру.
— Пришли? — спросил Бойко у Ланге, хотя факт его появления уже можно было считать состоявшимся.
Тот уловил недовольство в голосе подчиненного, но в ответ улыбнулся блаженной пьяненькой улыбкой:
— Да бросьте вы, Владимир! Наверняка, реши вы усадить за стол всех, кого любите, вы останетесь за столом в одиночестве. А то и сами не сядете. Потому что сами себя не любите…
Бойко поморщился — немец был прав. Но он в этом не признался, а ответил вопросом:
— А у вас много бы так село за стол?
— Много, — кивнул Ланге, — но не здесь, а в Германии. Впрочем, в любом случае, сегодня слишком хороший день, чтоб оставаться трезвым.
— Уже ночь… Причем глубокая. Вероятно, уже комендантский час. А завтра на работу.
— Да ну вас! Какая работа! Никуда я завтра не пойду. И вы можете на работу не выходить! К черту субординацию, к черту дисциплину! Они остались в Германии! Ну так что, мы будем пить?..
Бойко печально покачал головой, закрыл входную дверь в Управу и пошел по коридорам в свой кабинет. Ланге последовал за ним.
На столе валялись старые газеты, связки рукописных бумаг, журналы. Пользуясь личными связями и служебным положением, Бойко занял их в городском архиве. Будто бы он ностальгировал по минувшим временам. Но странное дело — что-то из них выписывал в тетрадь.
Когда вошел Ланге, тетрадь в ящик стола смахнул первой, затем убрал бумаги, аккуратно сложил их в углу комнаты. Поверх полированной столешницы положил еще довоенный плакат. Таких в архиве было много — целая кипа, и в них архивариус заворачивал книги.
На плакате был изображен улыбающийся малыш то ли с ложкой, то ли с погремушкой. Внизу плаката шла надпись "Наши дети не должны болеть поносами".
— Что за бред?.. — опешил Ланге. — Ну что у вас за страна такая. Это что у вас, с разрухой и голодом закончили бороться — и все на поносы? Вероятно, съезд какой-то собрали, устроили курсы по обмену опытом…
Когда садились за стол рукавом Бойко зацепился за гвоздь, зачем-то вбитый в торец стола. Ткань рубашки треснула.
— Вот ведь… — ругнулся Бойко. — Надо забить…
Стал искать что-то твердое, тяжелое. Но ничего не попадалось под руку. Думал уже снять ботинок, вдавить шляпку набойкой, но из кобуры Ланге достал пистолет.
— Пристукните его…
Одним ударом вогнал мелкий гвоздик по самую шляпку.
Затем стал рассматривать оружие — покрутил пальцами, взвесил, крутанул на пальце.
— Achtung die waffe ist geladen![26]— почти крикнул Ланге.
Бойко оттянул ствольную коробку и посмотрел в ствол. Там было пусто.
— А у вас почти получилось… — заметил Ланге, — Вы ведь знаете немецкий.
Бойко кивнул и опустил голову. Затем крутанул пистолет на пальце, поймал его в ладонь.
— Неудобно в руке сидит…
Разжал пальцы. Пистолет повернулся и повис на указательном пальце. Так и подал его Ланге. Тот спрятал оружие обратно под пиджак.
— Где-то я вас понимаю. Вы решили скрыть то, что знаете немецкий, чтоб вас считали глупей, чем вы есть. Спрятать лишнюю карту в рукав. Ведь так?
Владимир промолчал, но Ланге продолжил:
— Не представляю, сколько у вас тайн… Но я сразу подумал — этот человек не так прост, как хочет казаться. Он… В смысле вы… Вы довольно умны, и отчего бы вам не знать немецкий?.. И когда вы смотрели досье, вы довольно долго смотрели на страницы. Ваши глаза бегали, значит, вы читали — не рассматривали фото. Я предположил, что вы не просто знаете, мой родной язык, но и читаете на нем бегло. И вот сейчас решил вас проверить.
