Терракотовые дни - [23]

Отец поднялся. Марик подумал: а что будет, если сделать вид, что он — не он?.. Но даже если его не вытолкают свои же, то какая разница — ведь придет день, и из этого барака выведут последнего еврея. А может, что-то случится именно сегодня, может все обойдется?.. Ведь евреи — избранный народ — разве не так?..

— Циберлович Марк… — повторил счетовод.

— Иду, иду уже… — отозвался Марик.

Вышли из барака. Построились в колонну по четыре.

— Шагом марш! — скомандовал офицер.

Двинулись солдаты, двинулась и колонна.

— Да что же это такое! — зашептал Марик. — Нас ведут на расстрел, а вы все равно шагаете в ногу!

Отец незаметно дернул его за рукав:

— Марик, успокойся, не позорь меня — веди себя прилично…

Перед ними мама говорила своей дочери:

— Софа, не ковыряйся в носу…

Такие дела…

Битва над городом

Издалека, из-за линии фронта, пришло донесенье — в Миронове, на аэродроме, истребительной авиации разворачивается еще одна авиагруппа — VI/JG13 «Летающие шуты» «Чертовой дюжины».

И командиры со звездами в петлицах, склонившись над картами, предложили — а не раздолбать ли их прямо на земле?..

На том и порешили.

Штурмовики взлетели еще в темноте. Взяли курс на юго-запад, чтоб обойти фронт по морю, рассвет встретили над водой.

В точке встречи штурмовиков догнало истребительное прикрытие. Командир штурмовой группы чуть качнул ручку: вижу вас.

…На аэродроме же в Миронове на дежурство заступил новый офицер. Он зевнул и включил приемник, дождался пока разогреются лампы…

Море под крылом ударило волной последний раз и закончилось. Штурмовики перестроились в боевой ордер. Истребители отвалили чуть выше. Бомбардиры отщелкнули предохранители — сейчас начнется.

… А дежурный покрутил ручку, подгоняя ниточку шкалы под отметку «Belgrad» — в громкоговорителе заиграли позывные. Офицер удовлетворенно кивнул — он попал на начало трансляции. Затем нажал на кнопку, и из всех ретрансляторов еще спящего аэродрома понеслось:

Vor der Kaserne vor dem großen Tor

Stand eine Laterne und steht sie noch davor

Ничего, решительно ничего не предвещало будущей бойни.

…От шума двигателей двадцати штурмовиков проснулся город. Береговая охрана подняла тревогу и даже успела выстрелить вслед из скорострельной пушки. Но слишком поздно — снаряды не догнали самолеты и упали в чей-то огород.

Пилоты вели машины над сеткой улиц — ведущий знал эти места хорошо, он сам часто взлетал с аэродрома, на который вел атаку…

…Надтреснутый голос продолжал петь:

Und alle Leute sollєn es sehєn

Wenn wir bei der Laterne stehєn

Wie einst Lili Marleen.

Но всякое бывает на войне — в то же время к городу на шести тысячах метрах с востока заходила иная группа — из патруля возвращалась немецкая истребительная эскадрилья.

Патруль не удался — истребители возвращались почти с полным боекомплектом, в баках топлива оставалось минут на двадцать боя. И то, что минутой назад казалось неудачей, оказалось вдруг преимуществом.

Будто в учебном бою разобрали цели, зашли со стороны солнца, догнали в пике.

Воздух порвали пули, крик расколол эфир. Кто-то звал маму.

Вместе с первым выстрелом на аэродром полетел сигнал — готовьте подмогу, работы хватит всем. И, действительно, в воздух подымалась еще одна эскадрилья.

Штурмовики сбрасывали бомбы, не долетев до целей, и ложились на обратный курс.

Советские истребители разошлись по трем направлениям, стараясь зайти в хвост немцам. Но преимущество было не на их стороне и не так просто было их отбить.

В радиоэфире истерично смеялся немецкий пилот — установка форсирования двигателя травила в кабину закись азота.[8] Мальчишка-пилот терпел его действие почти весь полет, но, наконец, нервное напряжение и веселящий газ сделали свое дело.

Зенитчики, выскочившие в одних кальсонах, с интересом следили за боем, иногда крутили маховики наводки, но не стреляли, боясь сбить своих. Кто-то даже подпевал песне:

Schon rief der Posten, sie blasen Zapfenstreich

Das kann drei Tage kosten. «Kamєrad, ich komm sogleich!»

Da sagten wir auf Wiedersehen

Wie gerne wollt ich mit dir gehєn

Mit dir Lili Marleen.

Штафелькапитан зашел в хвост «Яку», но промахнулся, ушел выше. Тут же последовала расплата — самолет тяжело тряхнуло, посыпалось стекло фонаря, разлетелся вдребезги коллиматор. Но закончить атаку советский пилот не успел — с хвоста ведущего его тут же снял ведомый.

Заметушились механики, освобождая полосу для аварийной посадки, еще через четверть минуты и на полосу рухнул самолет. Истребитель командира эскадрильи упал тяжело, на брюхо, не выпуская шасси. Пропеллер тут же погнуло в конус. Из остановившейся машины летчик сразу выпрыгнул и побежал к ангарам за новым самолетом. Но, взглянув в небо, раздумал — бой уже заканчивался.

Истребители, расстреляв боезапас, уже заходили на посадку.

Aus dem stillen Raume, aus der Erde Grund

Hebt mich wie im Traume dein verliebter Mund

А прочь от города уходил штурмовик. Мертвый стрелок висел на ремнях.[9]

Вслед ему неслось:

Wenn sich die spДten Nebel drehn

Werde ich bei der Laterne stehєn

Wie einst Lili Marleen.

То ли эхо, то ли хор отвечал:

Wie einst Lili Marleen.

* * *

Знаете, что самое обидное в этой истории? Или верней, в этой части истории? Шестой авиагруппы тринадцатой эскадры VI/JG13 не существовало в природе.