Тернии и звёзды - [10]

     - Паша, ты дурак что ли? Чушь какую-то городишь.

     - Я тоже думал, что чушь, но вот смотри, - он протянул конверт с диском. – Борька неделю назад мне сказал, что выпустит в продажу «Мелодия», я подошел сегодня, благо живу рядом, смотрю и в самом деле на прилавке выставлен конверт Давид Тухманов, «По волнам моей памяти». Это раз. Слышал, что Мао кони двинул? Так мне об этом Борька еще прошлой зимой рассказал. Как ты это объяснишь? А? Ладно валим на лекцию, надо Павлова уломать, чтобы «присутствие» поставил.

     После быстро пролетевшей истории искусств, следовала дисциплина, нужность которой была весьма сомнительна. Математика не была для Павла чем-то важным, и он, по совету всё того же Рогова, решил, что трояка ему в сессию хватит и забил на лекции и семинары. Благо, товарищ Михеев на первом занятии прямо заявил: - Кому математика не нужна, подходите с зачетками, поставлю тройку за все три семестра. Что интересно, таким правом воспользовались только Рогов и Самарович. Велика всё-таки сила школьного внушения. Чуть ли не с первого класса нам твердили, что математика – царица наук и нужна всем поголовно.

6. ХЕРАНУКО ПОРОЯЛЮ

14 сентября. Вечер. Рогов и Лена Тришина.

     «…Принимая во внимание исторические решения XXVI съезда КПСС, студенческий комсомол должен со всей серьёзностью относиться к поручениям старших партийных товарищей. Работа с постановлениями Партии и Советского Правительства должна вестись постоянно. Это повысит заинтересованность, как каждого студента, так и работников агропромышленного комплекса».

     Я поставил точку и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Статья, щедро сдобренная ссылками на «исторические решения» получилась даже не на две, а на целых три странички. Теперь можно и развлечься.

     А не позвонить ли мне Леночке? Что-то я с ней давно не гулял. Кроме того, хорошо бы с Александром Семёнычем встретиться, попросить его помочь мне с кистями и забросить идею о сотрудничестве с Худфондом.

     - Галина Павловна? Здравствуйте! Это Боря Рогов, - говорю я в трубку, - а Лену позовите, пожалуйста.

     …

     - Лен, привет! Рад слышать тебя, давно тебя не видел, соскучился невозможно как. Подышим свежим кислородом? Погода замечательная. Сухо-тепло. Багрец и золото. Позже? Хорошо, давай. Сразу после программы «Время». Жди меня, и я зайду, только очень жди.

     …

     Лена решила внезапно, что если не растягивать подготовку к концерту, то вполне можно закончить и до одиннадцати. Она так увлеклась музицированием, что не заметила, как пролетело время. От пианино её отвлек звонок, дерзко вломившийся в поток шопеновских аккордов. Она отдернула руки от инструмента, пару секунд посидела, возвращаясь к реальности и, как была в домашнем халатике, побежала открывать дверь.

     - Ты почему ещё не одета? Может мне тебя на улице у подъезда подождать? – начинаю я её торопить. Сам же упираюсь взглядом в небрежно запахнутую полу халатика, из-за которой соблазнительно выглядывает белая полоска бюстгальтера.

     - Давай проходи, я тебе сейчас сыграю, а скажешь своё мнение, - Лене не терпелось похвастаться выученным ноктюрном Шопена. – Всего пять минут, а погулять ещё успеем, торопиться некуда, вся ночь впереди.

     Она усаживается на вращающийся табурет, на секунду замирает, закрыв глаза, и вот уже безмятежные звуки рисуют спокойную водную гладь, в которой медленно растворяются лучи лунного света. Шопен мне всегда нравился, но я даже не ожидал, насколько сильно он торкает в исполнении любимой девушки… К тому же с моей табуретки, открывается чудесный вид на прелести, от которых взгляд оторвать просто невозможно.

     Наконец в воздухе затихают финальные аккорды. Я сижу, молча изображая восхищение, мне даже страшно, что Ленка сейчас начнет обычную болтовню про то, как кто-то на нее посмотрел и как кто-то её куда-то пригласил. Поступаю просто – начинаю восхищаться её исполнительским мастерством. Ей же, по ходу, всё равно кто там её хвалит, лишь бы превозносили и восхищались. Минуту послушав, она командует:

     - Слушала бы тебя и слушала, но теперь встал и покинул помещение, девушке надо переодеться, - подружка, наконец, заметив мой похотливый взгляд, запахивает халатик, - выметайся, короче!

     - Ну, вот, чуть что, так сразу выметайся… а может, я полюбоваться хочу? – шутливым тоном начинаю я подначивать.

     - Марш в коридор, и стой там, я быстро.

     Через какие-то пять минут мы действительно уже целуемся в лифте. Музыка явно сыграла роль афродизиака, причем для нас обоих. С чувством жестокого облома я подхватываю подружку под локоток, и мы отправляемся по своему обычному маршруту. Я продолжаю петь дифирамбы исполнению, которое мне и в самом деле нравится, приплетая, что-то типа:

     - Нет, нельзя так замечательно играть, ведь это возбуждает чувственность, а удовлетворить жажду плотских утех в наших условиях невозможно. Ты, Лена, виновата и должна как-то искупить свою вину.

     - Пошел в жопу, болтун, даже и не надейся. Погулять, пожалуйста, целоваться-обниматься, ну, может быть, а вот на чужой кровать, рот не разевать, - кокетничает подружка, пихая меня кулачком в бок.