Терапевт - [64]
Но что я могу поделать? Снова укладываюсь на надувной матрас; тот чуть проминается под моим весом, скрипит, когда я переворачиваюсь; скрип эхом отдается от стен. Я лежу с открытыми глазами, сжимая в руке нож. Пытаюсь заснуть, но вообще-то просто жду. Чтобы настало утро. Или чтобы что-нибудь произошло. Я не доверяю своим органам чувств. Мне постоянно что-то слышится. То приближаются машины. То металл царапает по металлу, открывая замок входной двери… Мне до сих пор не по себе после визита в темную, затхлую квартиру Аткинсонов, и я знаю: нельзя полагаться на то, что мне слышится. Я не в состоянии уловить разницу между мерещащимся скрипом своей открывающейся двери и скрипом двери соседей.
В половине седьмого я решаю, что опасность миновала: уже утро, если у меня и побывал чужак, то давно ушел. Я не уверена в своих рассуждениях, но моя кабинетная ссылка сводит меня с ума. С ножом в руках пересекаю двор и поднимаюсь на крыльцо. Отпираю дверь, вхожу. Останавливаюсь в прихожей; принюхиваюсь, прислушиваюсь — учую ли я присутствие постороннего, здесь ли он еще? Сжимаю нож обеими руками. Кричу «эй!» — и сама слышу, как жалко звучит мой оклик, робко и неуверенно. Вовсе не как окрик вооруженного домовладельца, готового защищать свои владения.
Поднимаюсь в кухню. Осматриваюсь. Занавески висят не так. Что-то не то с книжной полкой. Не знаю, могу ли я доверять своей памяти. Эта неизведанная территория, моя память — краеугольный камень восприятия мира. А я не в состоянии отличить сдвинутые занавески и беспорядок на полке от поселившегося в груди страха. Не знаю, что я вижу, а что мне только кажется, что я вижу.
Поднимаюсь в спальню. Мне трудно решиться войти туда: а вдруг там кто-то лежит? За каждой дверью меня поджидают новые ужасы, и особенно за этой дверью, в самое интимное помещение в доме. Но там пусто. Я заглядываю в шкафы. Смотрю под кроватью.
Немного успокоенная тем, что в спальне никого не нашла, поднимаюсь на чердак. В кабинете старого Торпа тишина. Никого. Но кто-то здесь побывал. Оставил следы пальцев в слое пыли на столе. Порылся в папках на полках. Вижу по отметинам в пыли: вот здесь перекладывали бумаги.
Сегодня ночью? Прошлой ночью? Может, это полицейские обыскивали кабинет? Выхожу на площадку лестницы. Останавливаюсь; поворачиваю назад. Мне пришла в голову одна мысль. Надо проверить; я не проверяла с тех пор, как пропал Сигурд. Возвращаюсь в кабинет, иду прямо к дальнему стеллажу, присаживаюсь на корточки перед нижней полкой и вываливаю на пол стоящие на ней параноидальные картонные папки, в которых старик хранил всякие вырезки. За папками спрятана небольшая плоская коробка. На вид самая обычная. Но однажды, уже под конец жизни, старый Торп показал нам, что в ней спрятано, — возможно, надеялся что внук подхватит знамя борьбы… Открываю коробку: пусто.
Он держал там свой старый револьвер. Настоящее сокровище, не дешевка, с блеском в глазах вещал старик, показывая его нам. Револьвер якобы принадлежал участнику русской революции, хотя у нас создалось впечатление, что этот человек купил его куда позже. Револьвер был в рабочем состоянии. «Из какого еще оружия лучше влепишь пулю между глаз противникам коммунизма?» — риторически спрашивал старик. Были и патроны — лежали в той же коробке. Всё готово к использованию. Когда я видела револьвер в последний раз? Когда я вообще сюда поднималась? Я и не вспоминала об этом револьвере. Даже когда пропал Сигурд. И потом я тоже не сообразила, что могла бы обороняться с помощью револьвера. Забыла о нем начисто.
Кто-то его забрал. Чужак, который влез в мой дом и бродил тут той ночью? Он это искал? В комнате всяких коробок сотни, в большинстве из них хранятся вырезки из газет и блокноты, густо исписанные мелким почерком старого Торпа. По большей части ничего интересного там нет. Как же должно было повезти чужаку, чтобы он случайно открыл ту единственную коробку, в которой лежало оружие… Невероятная удача. Нет, скорее уж он заранее знал о револьвере. Но старый Торп почти ни с кем не общался. С Маргрете, с Сигурдом, со мной… Ну еще с Харальдом, когда тот раз в несколько лет приезжал на родину. О револьвере почти никто не знал.
Закрываю за собой дверь чердака. Где от нее ключ, я не знаю, а то заперла бы. Торопливо спускаюсь на кухню, где лежит телефон. Перед тем как позвонить, пытаюсь заставить себя дышать ровнее. Может быть, револьвер просто забрали полицейские. И я звоню Гюндерсену. Телефон не отвечает, и я оставляю сообщение на ответчике, рассказываю о своем открытии. Мол, надеюсь, что это его сотрудники забрали оружие, и очень прошу подтвердить это, потому что мне немного страшно. А потом думаю — а ну их к черту, позвоню-ка я Ариллю.
— Чем могу быть полезен? — спрашивает Арилль.
У него мягкий выговор уроженца пригородов Драммена: Мьёндал, Хокксунд, что-то вроде этого. Чуть расслабленный, неторопливый, надежный; так чудесно слышать, что он предлагает мне свою помощь…
— Ко мне в дом кто-то повадился, — говорю я.
Рассказываю всю историю. Убийство Сигурда. Еженощные вторжения. Равнодушие полиции, магниты на холодильнике, тот момент с Фредли на газоне, когда я поняла, что они считают меня истеричкой. «Так-так, — говорит Арилль, пока я рассказываю, — ага, ясно». Непохоже, чтобы он счел меня неврастеничкой или выдумщицей. Внимательно слушает. Время от времени задает вопросы. «Я правильно понимаю, что дверь в каждом случае была заперта и о взломе речи не идет? — спрашивает он. — А сигнализация у вас установлена?»
«Выкуп первенцев» — лихо закрученный детектив, действие которого происходит в современном Хельсинки. В те грозные годы, когда над Европой нависла зловещая тень нацизма, еврейские мудрецы спрятали в этом городе бесценный клад. Но с тех пор Хельсинки сильно изменился. Ортодоксальные американские евреи, алчный немецкий коллекционер, финская полиция — кто первым раскроет загадку таинственного клада?
На съемках обычного вестерна с первого же дня не задались отношения между двумя кинозвездами — стареющим ковбоем и идущим к славе покорителем сердец. Конфликт затронул всю съемочную группу…
На ночной трассе Поль Сантин попал в автокатастрофу. Но не авария оказалась самым страшным… Рассказ неоднократно перепечатывался в антологиях Хичкока «My Favourites in Suspense».
Роман «Паруса „Надежды“» ростовского писателя А. Рыбина — это в первую очередь детективная история, которая разворачивается на фоне увлекательного путешествия по морским просторам. Молодой журналист и мажор, волею случая попавший на учебное парусное судно, пытается решить несколько трудновыполнимых задач, чтобы отстоять свое доброе имя и сохранить жизнь своим близким. Так как роман о молодых, не обошлось, конечно, и без любви. Страницы о путешествии, длившемся несколько месяцев, написаны с тонкой иронией, с таким азартом и непосредственностью, что читатель невольно начинает переживать за главного героя. Книга рассчитана на широкий круг читателей, но первую очередь будет интересна тем, кто бредит морями и океанами.
dОна чудом спаслась от маньяка и с тех пор боится выходить из дома одна. Она знает, спасение — только отсрочка неизбежного. Аделина готова встретить мучителя во всеоружии, но убийца придумал свой сценарий кровавого свидания. Третья, заключительная часть цикла «Аделина Пылаева», по которому готовится экранизация.
По Стокгольму проносится волна похищений состоятельных людей. Однако внушительное богатство жертв – единственное сходство между ними. Детектив Ванесса Франк, несмотря на свое отстранение от службы, кидается в самую гущу событий. Ведь для нее работа – смысл жизни! Расследование приводит ее в далекую «Колонию Рейн», поселение на юге Чили, основанное беженцами из фашистской Германии. Но вскоре Ванесса понимает, что оказалась втянута в опасную игру, которую не в силах контролировать…
НОВЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЦИКЛ КАМИЛЛЫ ЛЭКБЕРГ. В СОАВТОРСТВЕ СО ЗНАМЕНИТЫМ МЕНТАЛИСТОМ. ПРАВА ПРОДАНЫ В 36 СТРАН. Около 30 миллионов экземпляров книг Камиллы Лэкберг вышли более чем в 60 странах на более чем 30 языках. Чтобы остановить чужое безумие, Надо самому стать безумцем… Уникальный дуэт следователей — менталиста-профайлера и сотрудницы полиции — в темном мире иллюзий, обмана, ментальных загадок и страшных убийств. Кто мог убить в Стокгольме молодую девушку, заперев ее в ящик и пронзив мечами? Полицейские, сделавшие жуткую находку, поначалу считают, что это — результат неудачного фокуса.
Два трупа подряд? На Сандхамне, в этом островном дачном раю? Невозможно поверить… И тем не менее это правда. К берегу прибило запутавшееся в рыболовных сетях тело незнакомца с материка; тот пропал несколько месяцев назад. Выглядит как несчастный случай. Но затем в гостинице обнаружена избитая до смерти обнаженная женщина — это кузина погибшего, которую полиция еще недавно допрашивала в Стокгольме в связи с гибелью двоюродного брата. Переживший семейную трагедию и едва выбравшийся из кошмарной депрессии, инспектор Томас Андреассон должен найти связь между двумя смертями — ведь ее не может не быть… Зачем родственники-чужаки прибыли на остров друг за другом? И кому они так помешали своим визитом?
Женщина по имени Рагнхильд Пеккари добралась до речного острова, на котором жил ее брат, алкоголик и бездельник Хенри. От него давно не было известий, и она решила проверить, в чем дело. Ее наихудшие подозрения подтвердились – Хенри умер. Но вот к остальному Рагнхильд была совершенно не готова… В морозильной камере она обнаружила труп какого-то мужчины. Экспертиза установила, что это тело отца знаменитого шведского боксера Бёрье Стрёма. Он бесследно пропал… еще в 1962 году. У убийства вышел срок давности, но прокурор Ребекка Мартинссон полна решимости докопаться до правды.
Копенгаген дрожит перед деяниями психопата. Его визитная карточка – каштановый человечек, фигурка из каштанов и спичек, которую он всякий раз оставляет на месте очередного кровавого преступления. Исследовав эти фигурки, криминалисты пришли к шокирующему выводу: на каштановых человечках оставлены отпечатки пальцев маленькой дочери известной женщины-политика. Но девочка пропала и предположительно убита год назад, а человек, признавшийся в этом злодеянии, уже сидит в тюрьме… Что это – случайность или чей-то хитроумный и жуткий расчет? Выяснить это должны два копенгагенских детектива.