Тепло твоих рук - [10]

Они всё-таки возвращаются назад, и Мария долго спит, свернувшись на истрёпанном матрасе в углу чердака, немытая и счастливая, просыпается, когда уже вовсю светит солнце и из окошка доносится шум машин. Юля уже не спит, просто лежит на спине рядом с Марией и мечтает о чём-то своём, подложив руки под голову, с соседних деревьев поют птицы, и далёкий женский голос зовёт домой потерявшегося в тенистых дворах ребёнка.

Потом Юля выдаёт Марии потёртые джинсы, рваные на голени, и белую рубашку, они идут на воскресный базар покупать там зелёные яблоки, такие кислые, что у Марии выступают слёзы, и пирожки с повидлом, едят это в садике у фонтана, где плавают веточки деревьев и пущенные детьми бумажные корабли, потом их можно увидеть качающимися на качелях в речном саду, и сидящими на песке у воды, играющими в слова, и роющими канал от реки в маленькое водохранилище, и пускающими в нём лодочки из коры, на которых отважные жуки-солдатики из прибрежного королевства отправляются на поиски новых песчаных земель. Потом они бросают камешки в воду и строят из песка город, развалины которого никогда не будут обнаружены и отданы на поругание истории, населённый ползучими насекомыми, в основном чёрными муравьями, потом идут на другой конец сада есть лимоновое мороженое из блюдечек и там смотрят, как взрослые играют в волейбол идеально круглым белым мячом, а когда приходит вечер, они покидают сад, намереваясь прийти сюда завтра, когда глупые дети направятся в школу сидеть за пыльными партами, чертить красными чернилами поля в тетрадях и получать двойки.

На фоне такого же ярко-красного заката за редкой оградой высоких тополей они идут поднимающейся вверх улицей и заходят в кафе под названием «Ласточка», где горят апельсиновые лампы и худая девушка с лисьими чертами лица и угольным бантом под воротником блузки наливает в большие бокалы пахнущие спиртом коктейли. Юля заказывает мороженое с непонятным Марии французским названием, и пока они ждут его, сидя за столиком, покрытом чистой скатертью и Мария рассматривает тёмно-зелёные бархатные стены, изогнутые стулья и пейзажи в тонких алебастровых рамках, к ним подходит худой мужчина в тёмно-сером костюме с родинкой над верхней губой, в глазах его есть что-то ежиное, что-то от заваленных жёлтыми мокрыми листьями октябрьских лесов, что-то чужое и страшное, как тропинки, уходящие в вечернюю даль осени. Мужчина разговаривает о чём-то с Юлей вполголоса, так что Мария почти не разбирает слов, Юлия улыбается ему и даже делает какой-то непонятный жест рукой, потом мужчина уходит, садится за соседний столик и начинает читать газету, ему приносят жёлтый непрозрачный коктейль и он пьёт его медленно, свободно откинувшись на изогнутую спинку стула, Мария ест французское мороженное, и девушка с чёрным бантом ставит в магнитофон кассету с новой танцевальной музыкой, которой Мария ещё никогда не слышала. Музыка очаровывает Марию так, что она забывает про странного мужчину в костюме, она кажется себе совсем взрослой, чувствует удивительное и волнующее будущее, которое одновременно влечёт и пугает её, это будущее здесь, она уже в нём, это произойдет именно с ней, она ещё не знает что, но знает, что именно с ней, с её телом, с её душой, с тем привычным и близким, что было с ней всю жизнь, что она всегда считала своим, интимным и недоступным никому другому.

Когда мороженое, полное трудно различимых ароматов, не то персика, не то абрикоса, не то ананаса, и пропитанное горьковатым ликёром, какой Мария часто находила внутри шоколадных конфет на папиных или маминых именинах, кончается, а завораживающая музыка длится дальше, Юля говорит, что сейчас они поедут с мужчиной в костюме, которого она называет «дядей Андреем» есть вкусный торт. Мария не хочет торта, и не хочет ехать с юлиным дядей Андреем, но с Юлей ей не так страшно, и кроме того она просто не смогла бы одна выйти из незнакомого района города, куда они зашли. Она представляет себе юлину тётю, жену дяди Андрея, чаепитие за столом на кухне, торт, и спрашивает Юлю, вернутся ли они потом на чердак. Конечно, отвечает Юля, мы только ненадолго в гости.

Дядя Андрей везёт их в просторной заграничной машине, где пахнет розами, можно с ногами залезть на широкое, как диван, сиденье, и совсем не трясёт, машина движется плавно, Юля опускает ветровое стекло и серый ветер бьёт им в лица, дядя Андрей ставит кассету с другой музыкой, которой Мария тоже никогда не слышала, из чего она заключает о существовании такого множества неизвестной ей музыки, что у неё захватывает дух.

Музыка дяди Андрея подходит к скорости машины, мельканию деревьев и разгорающихся фонарей, она описывает фантастический мир, куда они летят, бронзовые деревья с иглами вместо листьев, ветреные сады, запах бордовых кустов, решётчатую веранду у маленького озера, горы, над которыми тянутся облака, мир, который Мария никогда прежде не видела, но который представляет себе ясно, словно спит и видит чудесный сон. Она тоже подставляет лицо встречному ветру и зажмуривает глаза, радость свободы захватывает её, радость бешеного полёта в неведомое, который никто не может остановить.