Тепло оружия - [21]

— Не собирался? А что… — он осекся на полуслове.

— Тебе, наверное, не терпится узнать об участи Бинго, Пня и Малютки Фила, — предположил я. — И чем скорее ты проводишь меня к моему хозяину, тем скорее я расскажу ему о них.

— А что с ними?

— Это я скажу Джимми.

Он задумчиво пожевал губами, а затем махнул рукой.

— Ладно, идем, — снизошел он наконец.

Мы прошли в конец выстланного ковром коридора и остановились перед двустворчатой дверью слева. Мой сопровождающий два раза постучал, а затем вошел в комнату, оставляя меня стоять снаружи. Примерно через минуту дверь снова отворилась, и он сделал приглашающий жест. Полагаю, ему нужно было заранее предупредить Джимми о том, что я прибыл один, без сопровождения и, очевидно, был вооружен до зубов.

Джимми Вайолет был не один в большой комнате, с виду напоминавшей рабочий кабинет со стоявшим у стены справа полированным баром из красного дерева. Кроме моего сопровождающего здесь находились ещё двое парней. Они расположились в мягких креслах и пили пиво прямо из бутылок.

Джимми развалился на сером диванчике, стоявшем у стены напротив. Он сидел, закинув ногу на ногу и подложив руку под голову. Он не встал мне навстречу.

— Привет, Джимми, — сказал я. — Ты, кажется, хотел со мной встретиться?

— Где, черт возьми, Пень, Бинго и Фил?

Вот так. Ни здрасте тебе, ни как дела, ничего. Никакого воспитания. Хотя одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять это. Он являл собой тот типаж, который можно было бы обнаружить в ночь полнолуния на кладбище, у недано разрытой могилы. Высокий, угловатый человек с очень бледным лицом — весь его вид навевал тоску, наводя на мысли о похоронах, погребальных пеленах и развевающихся саванах. По умственному же развитию он совсем недалеко ушел от охранявшего ворота Флека.

Он был на дюйм или два повыше меня и весил, наверное, фунтов двести, но вид у него был какой-то потеряный, словно у тяжело больного человека. Глаза темные, ничего не выражающие с редкими бровями над ними; черные, прилизанные волосы с проседью, редкие и ломкие. У него были полные губы капризного мальчишки-ангелочка, но только были они не здорового розового цвета, а, скорее, розовато-серыми, хотя и не такими землистыми, как его лицо. На мой взгляд, единственной привлекательной чертой на его лице был нос, да и тот мог бы быть чуть покороче, но зато он был прямым и в нем было всего две ноздри.

Недалеко от дивана, на котором нежился Джимми Вайолет, стояло свободное мягкое кресло, поэтому я не спеша прошел туда.

— Не возражаешь, если я присяду? — поинтересовался я.

— Я задал тебе вопрос.

— Я тебя слышал. Так ты не возражаешь?

— Да черт с тобой, садись, Хоть на голове стой, если уж тебе так приспичило.

Парень, пришедший сюда вместе со мной, тем временем отошел в сторону, останавливаясь рядом с теми двумя типами, находившимися в комнате до нашего появления. Я немного развернул свое кресло, так, чтобы в поле моего зрения оказался бы не только Джимми Вайолет, но и трое его приятелей, и сел.

— Черт возьми, где ребята? — спросил Джимми.

Я усмехнулся.

— А что, ты думаешь, что я их застрелил?

— Ты, ублюдок, будешь тут ещё мне скалиться…

Я перебил его.

— Не надо обзываться, Джимми. Я всегда очень обижаюсь, когда разные прохиндеи обзывают меня всякими нехорошими словами. И, к твоему сведению, сюда я приехал уже достаточно обиженным.

— Да плевать я на тебя хотел, — в ответ заявил он мне. — Я спрашиваю…

— Поутихни. Ты хотел, что бы я приехал сюда. И вот я здесь. Выкладывай, что тебе надо, и, возможно, я смогу удовлетворить твое любопытство.

Он снова открыл рот, но затем закрыл его.

— Ладно. Много времени это не займет. Думаю, у тебя хватит ума прислушаться к дельному совету. Так вот. Оставь дело Холстеда в покое. Просто оставь и все. Я устрою так, что в деньгах ты ничего не потеряешь; это с одной стороны. А с другой, ну, сам знаешь, как это бывает: каждый день кто-то погибает из-за собственной глупости.

Это задело меня. И дело было не даже не в самой угрозе — для Джимми Вайолета это нормально — а в его прямом упоминании о Холстеде. Разумеется, меня и прежде посещала идея о существовании какой-то связи — так как не никакого другого объяснения внезапного интереса Джимми Вайолета к моей персоне придумать бфло просто невозможно — но сам я не слишком-то верил в это.

— Холстед? — переспросил я. — Это тот парень, которого замочили вчера ночью?

— А то кто же еще? Или у тебя есть на примете ещё какой-нибудь Холстед?

— И какое тебе до этого дело?

— Мне нужно, чтобы ты бросил им заниматься, понял? Довольно просто. Просто забудь об этом деле. Ты ничего не потеряешь, и…

— Не мельтеши.

— Слушай, кончай дурить. Я даю тебе…

— Я же сказал, не мельтеши.

Мне показалось, что его невыразительные темные глаза теперь потускнели ещё больше. Вытащив руку из-под головы, он хлопнул себя ею по ноге.

— Зря я с тобой так, — проговорил он в конце концов. — Хотел уладить все по-хорошему, и фиг чего добился.

Я рассмеялся.

— Ладно, что с ребятами? — снова спросил он.

— Бинго в компании Пня и Малютки Фила наслаждаются видом одной из достопримечательностей Голливуда, где бывать им приходится до обидного редко, а именно тамошней каталажки. Или тюряги, кутузки, тюрьмы, если угодно. Вообще-то, если тебе до сих пор ещё не позвонили, то уверяю, что очень скоро телефон разразится радостной трелью…