Тепло очага - [54]

Тогда он не знал еще, что тот, кто приходит в дом поздно ночью, не всегда бывает гостем. Он думал, что ночью стучатся в дом только путники, бредущие издалека. Так случалось в сказках, которые рассказывала ему Сопо.

Однажды, вернувшись из школы, он сказал:

— Я видел в школе человека, про которого Сопо говорила, что он приходит к нам ночью…

— Не болтай глупости! — мать рассердилась, шлепнула сына по губам.

— Его зовут Сосай, — обиженно всхлипнул Туган.

Из класса в класс он переходил, как из одной комнаты в другую. Его даже в стенной газете изобразили — он стоял и в каждой руке держал по пятерке. Это понравилось ему, он возгордился, даже ходить стал степенно и важно. Но радость его омрачалась, когда он видел Сосая. Мальчик сникал сразу, и мир казался ему никчемным, как тарелка с отбитым краем.

И вот настал день, когда о Сосае и матери ему сказали открыто и недвусмысленно. Туган повздорил, подрался с одним из своих одноклассников, и тот выкрикнул в ярости то, о чем давно уже шушукались в селе.

В тот день Туган не вернулся из школы домой. Ушел из села, бродил по берегу Астаудона. Быстро темнело. Мальчик смотрел издали на огни в селе, и они казались ему какими-то блеклыми и безжизненными. Потом огни стали гаснуть один за другим. Ночь была чернее крыльев черного ворона. И Туган, глядя во тьму, вспомнил другую ночь…

…Увадз уехал в Астрахань. Люди везли туда зерно, а обратно привозили одежду, обувь, ткани, и Туган думал, что Астрахань — это такой большой магазин. Отец, конечно же, вернется оттуда с рубашкой для сына, с ботинками и еще много чего привезет. Утром Туган выходил на дорогу и подолгу стоял, ожидая отца, а тот все не приезжал. Видно, эта Астрахань была очень уж далеко.

Однажды к мальчику подошла незнакомая тучная женщина.

— Ты сын Увадза? — спросила она.

— Да…

— У меня тоже есть сын, — сказала она. — Он любит конфеты, а ты?

— Люблю…

Женщина достала из сумки кулек, развернула, протянула мальчику:

— Бери. Еще, еще, не стесняйся… А Увадз покупает тебе конфеты?

— Он привезет много конфет. И рубашку, и ботинки…

— А вчера его дома не было?

— Нет, и вчера не было, и позавчера…

Женщина задавала вопрос за вопросом, говорила быстро, все время оглядываясь по сторонам, и все давала и давала ему конфеты.

— А тот мужчина, который приходит к вам ночью, не приносит тебе конфет?

— К нам ночью никто не приходит.

— Ну, тогда я сама принесу тебе. Завтра. Хочешь? А ты мне расскажешь, что принесет мужчина, который приходит ночью.

— Я же буду спать. Как я его увижу?

— Он много всего приносит. — Женщина вздохнула: — Значит, они сами все кушают, а тебе не дают… И пряники, и апельсины…

Туган знал, что такое пряники, но об апельсинах никогда и не слышал. Он разобиделся на мать. Выходит, все это время она его обманывала. Укладывала спать, а сама ела апельсины.

Той ночью Туган долго лежал, притворяясь спящим. Слышал, как мать мыла тарелки, и удивлялся. Обычно после обеда или ужина она собирала грязную посуду в шкаф, и только потом, когда посуды накапливалось много, мыла ее… Потом Ниффа погасила лампу, и он чуть было не уснул, но тут мать подошла к нему, постояла, осторожно взяла на руки, толкнула носком дверь в соседнюю комнату и уложила сына в холодную постель. Теперь уже Тугану совсем не хотелось спать. На улице было ненастно, но сквозь шум дождя и ветра он услыхал, как кто-то тихонько постучал в окно теплой комнаты. Скрипнула наружная дверь, зашуршал чей-то мокрый плащ, послышался незнакомый мужской голос, потом голос матери. Мальчик замер. Сейчас будут есть апельсины, подумал он и решил: как только начнут, тут-то я и выйду…

— Господи, — услышал он, — до каких же пор я буду все это терпеть? Сколько можно прятаться в темноте?

Это сказала Ниффа.

— Опять начала!

Это сказал мужчина.

— Будь проклят тот день, когда я увидела тебя!

— А на что, интересно, ты надеялась?

— С таким сердцем, как у тебя…

— Я никому и ничем не обязан.

Обманула та толстая женщина Тугана: не ели они апельсины, только разговаривали. И мальчик так и не встал с постели. Слушал, слушал да и уснул.

Проснулся он в той постели, в которую лег с вечера. Вспомнил про ночного гостя, соскочил с кровати в одних трусиках и начал шарить в шкафу. В это время со двора в дом вошла мать.

— Что ты там забыл? — буркнула она.

— А куда делись апельсины, которые мужчина ночью принес?

— Какой мужчина? О чем ты, радость моя?

— Ты же с ним разговаривала!

— Господи, не заболел ли ты?

— Я сам слышал — вы разговаривали!

Ниффа всплеснула руками, засмеялась, обняла сына, прижала к себе.

— А я-то испугалась, — смеясь, сказала она. — Это ты во сне с кем-то разговаривал. Даже разбудил меня. Звал кого-то, а кого, я так и не поняла…

Туган, обидевшись, чуть не заплакал.

— Ничего я во сне не говорил, — твердил он. — Ты меня отнесла в холодную комнату, а потом пришел он!

— Не злись, не злись, радость моя, — гладила его по голове Ниффа. — Набегался, наверное, днем, вот тебе и померещилось… Иди одевайся. Поедем в город. Хочешь?..

Они поехали, и мать сводила его в кино, прокатила на трамвае, купила конфет и ботинки купила в универмаге. И, когда он померил их, ему захотелось, чтобы скорее пришла зима. Он пройдется по белому снегу в черных ботинках, и все будут завидовать ему…