Тепло очага - [41]

Толас уже скрылся за кулисами, а зал все молчал. Потом, словно проснувшись, зрители стали аплодировать бурно, неистово, но было им как-то не по себе, они понимали, что Толас рассказал им историю своей собственной любви.

А было так. Жила в селе одна девушка. Кто-то, может быть, и не сравнил бы ее с цветком, но Толасу для сравнения не хватало всех цветов земли.

— Хочешь, я стану твоей тенью? — сказал он ей однажды.

Девушка сочла его слова за шутку.

— У меня есть своя собственная тень, — улыбнулась она. — Мне ее вполне хватает.

— Хочешь, я расскажу тебе, о чем думаю ночами? — сказал он.

— Подожди, — улыбнулась она, — скоро будет колхозное собрание, там и выложишь свои думы.

Куда бы ни пошла эта девушка, она всюду встречала Толаса. Порой она сердилась, но большей частью смеялась над ним, воспринимая его поступки, как проделки шкодливого ребенка.

Однажды, остановившись, она спросила от нечего делать:

— О чем мы будем говорить на этот раз?

— Давай обо мне, — предложил Толас. — Есть у меня дом с земляным полом, хромая корова и куры-голошейки.

— Ну, — утешила она его, — ты же еще маленький. Вот подрастешь — и дом себе хороший поставишь, и корову купишь…

— Но если ты выйдешь за кого-нибудь, зачем мне этот дом?

— Я никуда не собираюсь идти, — пожала она плечами. — Видишь, стою возле тебя.

— Эх, превратиться бы нам в деревья! Мы бы всегда стояли рядом!

— Пока бы ты вырос, — возразила девушка, — я бы уже состарилась, высохла, срубили бы меня на дрова.

— Ошибаешься! — воскликнул Толас — Я старше тебя!

— Не может быть, — улыбнулась она. — Сходи-ка домой и узнай это поточнее.

Толас побежал в сельсовет, потребовал справку, потом получил паспорт и наконец с паспортом в руках предстал перед девушкой.

— Ну, а теперь что скажешь?! — торжествовал он.

Девушка задумалась о чем-то, потом улыбнулась:

— Теперь все в порядке… Не в это воскресенье, но в следующее присылай сватов…

В то, следующее воскресенье, сваты Толаса явились в дом девушки, явились и попали на ее свадьбу…

…Толас остановился, не закончив танца.

— Кто-то идет к нам, — он показал на человека, шагающего по кукурузному полю.

А человек шел быстро, уже можно было различить его лицо, и, если бы это был кто-то свой сельский, ребята бы узнали его.

— Может, кто-нибудь из городского начальства к нам пожаловал? — предположил Цыппу.

— А где же тогда его машина? — засомневался Батадзи.

Человек был в шляпе, в светлом плаще нараспашку, в коричневом костюме…

— Кто бы он ни был, — сказал Толас, — но родился он в тот день, когда бог наделял людей должностями…

А Тугану все казалось, что ему знаком этот человек, и он мучался, пытаясь вспомнить его, и когда тот был уже совсем рядом и поднял руку — мол, мой вам привет, — Туган наконец узнал его. Узнал и успел шепнуть ребятам:

— Предоставьте его мне.

Гость все не опускал руку, будто ожидая, что ему бросятся навстречу и устелют дорогу цветами. Он широко улыбался, и заговорил он бойко, весело, словно сто лет знал этих парней:

— Здорово, орлы! Клянусь честью, смотреть на вас одно удовольствие! Настоящая краса полей!

Интересно, думал Туган, вспомнит он меня или нет?

— Примите мои самые добрые пожелания! — он протянул мягкую белую руку Тугану. — Ну, здравствуй!.. Тугана я знаю! — радостно сказал он и подошел к следующему: — Здравствуй, Цыппу!

— До сих пор меня вроде бы звали Батадзи…

— Извини, дорогой… А ты, по-моему, Азрым. Уж тут-то я не ошибаюсь?

— Нет, ошиблись мои родители, когда назвали меня Состыкком…

— Всех перепутал! — засмеялся гость. — Бывает, а? Ну, скажите, бывает ведь?

— Бывает, — мрачновато подтвердил Гадац и протянул гостю руку: — Здравствуй и ты, Батырбек!

— А-ха-ха-ха! — зашелся от смеха гость. — Меня зовут Харбе, Харбе мое имя! Я — корреспондент республиканской газеты!

— О, как мы промахнулись! — схватился за голову Толас. Надо было, чтобы он застал нас за работой! Теперь он обрушит на нас испепеляющий огонь сатиры…

— Нет, — покачал головой Харбе, — вы достойны поэмы! Самой настоящей! — он повернулся к Тугану: — Я весь в твоей власти! Я превращаюсь в слух, буду внимать каждому твоему слову, рассказывай, дорогой!

Когда они остались вдвоем, Харбе вдруг обеспокоенно спросил:

— Скажи, опоздал?

— Да у нас ничего такого и не было, — смутился Туган и, показав на кастрюлю, добавил: — Суп вот остался…

— Я не о том, — поморщился Харбе. — С радио, телевидения, из других газет у вас никого не было?

«Наверное, Сиука его натравил», — подумал Туган. Было время, Сиука ничего не пропускал. Стоило какому-нибудь колхознику купить вилы в магазине, как он сочинял об этом статейку и мчался с нею в город, к своему двоюродному брату Харбе. Как-то Сиука и Тугана затащил в редакцию, познакомил с родственником. Харбе пригласил их в ресторан, и, сидя за столом, они битый час слушали его разглагольствования.

— У журналиста должен быть нюх! — вещал Харбе. Учуять, найти, схватиться за факт — вот задача! Есть факт — найдутся и герои! Не найдутся — сам сделай их! И все должно быть вовремя! Надо быть первым, первым, первым!..

Да, конечно же, это Сиука его прислал, утвердился в своей мысли Туган.

— Ты и здесь первый, — успокоил он Харбе, — опять всех обскакал…