Тепло его объятий - [19]

* * *

Дима не сразу ответил на стук в дверь. Когда дыхание Риммы, сбившееся от бега, немного успокоилось, она услышала шум воды в душе. Закрыв глаза, она решила досчитать до десяти, а потом уйти. Но, дойдя до девяти, ее мысленный счет остановился. Она просто стояла и ждала, не в силах справиться с желанием. Словно каждый раз, когда она уступала ему, оно становилось сильнее. Подобно зверю, которого она кормила собственными руками, чтобы потом быть им же съеденной.

Когда напор воды в душе затих, Римма снова постучала. Стараясь справиться с дрожью, охватившей все тело, она слушала шаги босых пяток за дверью.

– Привет, – выдохнула она, когда на пороге появился Дима, замотанный ниже пояса коротким полотенцем.

Сейчас, глядя на него при ярком свете, она забыла обо всем. Его тело казалось совершенным. Широкие плечи, ни грамма жира на животе, торс с хорошо различимыми мышцами, длинные стройные ноги. Стараясь гнать от себя мысли о том, что скрывается под полотенцем, Римма шагнула Диме навстречу.

Он понял ее без слов.

Полотенце упало на пол. Туда же стали падать детали ее одежды, одна за другой. Дима прижал ее спиной к стене и впился губами в ее шею.

– Эй, осторожнее! – всполошилась она.

Он посмотрел на нее помутневшими глазами.

– Что?

– У меня кожа нежная, – пояснила Римма, сглатывая.

– Самая прекрасная кожа в мире, – пробормотал он, опять давая волю губам.

Постанывая, она попыталась вырваться, но он не унимался, словно нарочно стремился оставить на ней любовную печать поцелуя.

– Дима, Димочка! – взмолилась она. – Не надо. И не тискай меня так сильно.

– Почему? – промычал он, сжимая пальцами ее плечи.

– Следы ведь останутся.

– И пусть… пусть останутся… Ты ведь теперь моя… Опять моя…

Его страстный бред действовал на нее как наркоз. Она понимала, что все эти характерные синяки и кровоподтеки невозможно будет объяснить ни массажем, ни падением на трассе, но не находила в себе сил противиться.

Дима, продолжая припирать Римму к стенке, приподнял ее и медленно опустил. Она вскрикнула, как будто ее пронзили клинком. Они оба тяжело дышали и ритмично двигались, постепенно становясь одним целым. Им было неудобно, но наслаждение от этого казалось еще более острым. Перестав контролировать себя, Римма стала постанывать в такт его толчкам. Настенная картинка, задетая ее головой, упала им под ноги.

Словно боясь растоптать ее, Дима, удерживая Римму на весу, тяжело двинулся к кровати.

– Остор…

Она не успела договорить. Они упали на покрывало. Не ослабляя хватки, он перевернулся на спину. Римма то приподнималась, то падала на него всем телом. Сейчас она не смогла бы остановиться даже под страхом смертной казни. Вся жизнь потеряла смысл в предвкушении нескольких ослепительных мгновений беспамятства.

Дима, скрипя зубами, опрокинул ее на лопатки. Римма видела над собой его раскачивающееся лицо со страдальчески нахмуренными бровями. Его глаза были открыты, но, казалось, он ее не видел. Вскрикнув, она тоже на мгновение ослепла. Вспышка получилась чрезвычайно яркой: она даже испугалась, что сейчас взорвется и разлетится на молекулы.

Потом восторг стал ослабевать, и они остались лежать неподвижно, словно выброшенные на берег существа, не имеющие сил вернуться обратно. Теплые волны неги прокатывались внутри Риммы, постепенно сходя на нет. Она почувствовала, что, как дикая кошка, вцепилась когтями в спину Димы, и поспешила раскинуть руки по кровати. Его тело перестало быть невесомым и буквально вдавило ее в матрац.

Римма пошевелилась, ища положение, в котором можно перевести дыхание. Ее лоб и корни волос были влажными, а губы – совершенно сухими, потрескавшимися. Дима осторожно прилег рядом. В знак благодарности за этот жест и за то, что случилось между ними, Римма положила голову ему на плечо. Устремив глаза в потолок, он стал лениво перебирать пряди ее волос.

– Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? – сказал он мечтательно.

– Чего? – спросила Римма особым, мурлыкающим голосом.

– Хочу провести так остаток своих дней.

– На кровати?

– Где угодно, лишь бы рядом с тобой.

Отчего-то его признание вселило в нее не радость, а тревогу. Она приподнялась, чтобы посмотреть на часы, и покачала головой:

– Не говори глупостей…

– Это не глупости. – Наклонившись над Риммой, Дима принялся осыпать поцелуями ее обнаженное тело. – Я хочу украсть тебя у мужа и увезти далеко-далеко! И жить долго и счастливо.

– Ага, – хмыкнула она. – И умереть в один день! Так ты, оказывается, романтик? – Она звонко рассмеялась. – Весьма странное дополнение для твоего образа мачо.

– Мачо я для других. – Дима нежно поцеловал Римму в нос. – А для тебя я все тот же мальчишка без высшего образования. – Он самодовольно улыбнулся. – Хотя у меня теперь целых два высших.

– Правда? – От любопытства Римма приподнялась на локте. – И какие же?

– Экономист и маркетолог.

– Ну ты даешь! – В ее глазах читался восторг. – Какой же ты молодец!

– Не хотелось тебя разочаровывать, – со вздохом произнес Дима, – но обе профессии я освоил за пару тысяч долларов и несколько дней.

– О-о-о-о-о! – Римма со смехом ткнула его под ребро. – Какой кошмар! Ты же шарлатан!