Теплая вода под красным мостом - [8]

Много месяцев мне выпадало «несчастье», а в последнее время — «удача».

Тут женщина неожиданно рассмеялась. Краснота и припухлость сошли с век, и лицо у неё сделалось беззаботным и удивительно красивым. Она негромко проговорила:

— Я боюсь, что вся эта вода протекла вниз, в её комнату.

По моему горлу стекал кислый сок грейпфрута.

— Просочившись сквозь щели в полу, она стекла в темноте по балкам между этажами, проступила на потолке и расплылась на нём, как странная чёрная карта, а потом стала капать на белоснежный бабулин пучок, или на руку, держащую кисть… — озабоченно рассуждала Саэко.

Тут меня опять одолели фантазии на тему связи окружающих меня людей, предметов, явлений и меня самого: сыр, женщина, кража — серьги — я — мост — река — зонтик от солнца, женщина, я — горбатый мост — сыр, секс — вода — бабуля… Что дальше? Что, что дальше, спрашивал я себя.

— Если вода просочилась вниз, бабуля наверняка рассердилась.

Вода, омыв наши задницы, просочилась сквозь циновки и капает с потолка на старушку, которая сидит, подняв голову, и смотрит на потолок. Капли подобны мелкой гальке на берегу реки… А что последует за этим, какая тут связь с предшествующим?

— Правда, такое случилось впервые; к тому же бабушка совсем ничего не соображает. Может, она и внимания не обратила, — заключила Саэко.

Цепь событий в моей голове прервалась. Но что-то смущало меня.

— Впервые?

— Да, такой ужас случился впервые — именно когда пришёл ты.

У меня было как-то неспокойно на душе: не то меня упрекали, не то хвалили. Неужели это я дал толчок событиям? Если так, то выходит, что я — ключевое звено в цепи происшедшего. Это важный момент. Я всерьез разволновался и решительно потребовал разъяснений:

— Но ведь вода вылилась из тебя и тогда, в супермаркете, когда ты стащила сыр. Там была лужа, определенно! Вода была такая же, как сегодня?!

— Мне ужасно стыдно… Да, вода такая же. Но ничего подобного раньше со мной не случалось. Это произошло потому, что я была с тобой. Сколько воды!..

Это звучало довольно лживо, однако не вызвало у меня неприязни. Я сидел с важным видом, скрестив ноги. Загадок оставалось ещё немало:

— Почему ты украла сыр?

Саэко хранила молчание.

— Почему? Пожалуйста, объясни!

— Да потому, что во мне скопилась вода!

— Выходит, что когда в тебе скапливается вода, ты совершаешь кражу.

— Да, я совершила ужасный поступок. Красть недопустимо. Когда я думаю о том, что совершаю постыдный поступок, из меня выходит вода. Мне так стыдно…

— Меня интересует не следствие, а причина. Причина того, что побуждает тебя воровать!

— Вот я и говорю, во мне скапливается вода! Я больна. Очень тяжело больна.

Она явно хотела объяснить, что её болезнь — это не стремление воровать, просто вода, которая скапливаясь в ней, приносит ужасные мучения. Внутри неё застаивается вода. Стремясь избавиться от воды во что бы то ни стало, она совершает дурные поступки. Иными словами, у неё возникает желание совершить действие, вызывающее чувство стыда. Можно сказать, что желание избавиться от воды, а значит, и желание совершить постыдное — древо с двумя различной природы корнями, однако эти два корня слишком тесно переплелись. В результате корень стремления исторгнуть из организма воду основательно разросся и потянул за собой корень желания совершать дурные поступки. Рука женщины совершенно бессознательно, как извивающаяся лиана, потянулась к куску сыра и взяла его, после чего пришло осознание постыдности этого действия, и хлынула вода. Вероятно, внутренняя логика происшедшего была именно таковой.

Выстраивая подобную схему, я сам понимал всю её абсурдность. Ведь оставалась неразъясненной первопричина — почему, собственно, в ней скапливается вода?

Однако в тот момент меня больше заботили не причины, а результаты. Они-то и приводили меня в восторг, и мне хотелось ещё разок испытать на себе их воздействие — независимо от причины. Полагаю, что в подобной ситуации большинство людей сталкиваются с таким же выбором. Если результат для кого-то хорош, то выяснение причин можно отложить на потом. Ведь можно потерять столь желанное следствие.

Однако в любом случае воровство недопустимо. Я объяснил это Саэко: воровать нехорошо! Тебе ещё повезло, что заметил только я. У касс супермаркета дежурит некая Сумирэ Кавасима, чья обязанность — следить за магазинными воришками и предотвращать кражи. Она следит как раз вот за такими домохозяйками, которые загребают ногами, выворачивая носки внутрь. Она исходит из посылки, что женщины этого типа — сплошь магазинные воры.

Поглощая грейпфрут, Саэко внимательно слушала меня. Её посвежевшее лицо было невероятно красивым. Кусочек грейпфрута как раз проходил через тонкое белое горло. Сквозь тонкую кожу слегка проступала движущаяся долька:

— Я больше никогда не буду! Я и тогда не собиралась воровать. Больше это не повторится. Теперь я постараюсь обходиться без воровства. Если рядом будешь ты, то тогда…

— Что тогда?

— Тогда из меня будет выливаться вода и…

В ответ я, разумеется, тут же несколько раз кивнул. Вышло так, что как-то невольно я дал смутное обещание обнимать Саэко и тем самым способствовать исторжению воды.