«Теория заговора» - [23]

. На основании сказанного можно сделать ряд выводов, касающихся роли интеллектуалов в средневековом обществе. Несмотря на определённую специфичность занятий, средневековый интеллектуал, как это ни странно звучит, представляет собой интеллектуала в чистом виде, деятельность которого сосредоточена именно на изощрённой рациональной работе. В силу объективных исторических причин, он ещё является пока лишь носителем, трансагентом знаний, посвящая свою жизнь сохранению и передаче знания. С этой стороны деятельность средневековых интеллектуалов в полной степени соответствует «строгому» определению интеллектуала Б. Брокьери. Он пишет: «Мы именуем “интеллектуалом” в строгом смысле слова человека, который занимался не только собственно умственной деятельностью, но и передачей соответствующего опыта, человека, оснащённого своим особым инструментарием, имеющего свой путь развития и чётко определённые цели»^{103}. Собственно эвристическая составляющая деятельности средневекового интеллектуала была сведена до минимума, что объясняется внутренне заданной установкой: предельно точным воспроизведением суммы знаний, адекватность определения которой и становилась предметом научных дискуссий и полемик. В этом аспекте нетрудно, конечно, заметить прямую связь деятельности средневековых интеллектуалов с христианской богословской традицией, целью которой является наиболее адекватное воспроизведение смысла, заложенного в библейском тексте.

Если в предшествующие времена роль интеллектуалов в культурной и политической жизни была весьма высока, то появление бюрократического сословия привело поначалу к сужению, а затем и маргинализации интеллектуалов. Мы имеем в виду, конечно, не социально-экономическую маргинализацию. В этом плане положение было благополучным, хотя и тогда уже наблюдалось определённое «перепроизводство» интеллектуальных кадров. Речь идёт о важнейших политических сдвигах, происходивших в Европе в XIV-XVII веках. Процесс формирования государств новоевропейского типа не мог происходить без деятельной и качественной поддержки со стороны интеллектуальной элиты. Её функции в этом процессе определялись двояко. С одной стороны, необходима была мощная пропагандистская программа по десакрализации средневековой социокультурной модели, признанию её неактуальности, невозможности использования в изменившейся действительности. Само создание абсолютистского государства было невозможно вне активной поддержки или хотя бы молчаливого согласия широких слоев населения. Это требовало, в свою очередь, создания некоего проекта, сглаживающего или нивелирующего естественную межсословную разнонаправленность интересов. Поэтому второй задачей интеллектуалов являлось поддержание социокультурного баланса уже на этапе становления новоевропейского общества. Необходимым было создание мощного пропагандистского аппарата по внедрению и поддержанию веры в объективно позитивный характер производимых изменений. Известный современный исследователь С. Г. Кара-Мурза говорит по этому поводу следующее: «Глубокие изменения в обществе невозможны без идеологического обоснования (даже если в этот момент говорится о «деидеологизации жизни»). При формировании этого идеологического обоснования «инженеры человеческих душ» обращаются к науке, как в донаучный период обращались к жрецам и философам. Что же может предложить им наука? Как она участвует в создании самих основ идеологии? Главным образом, через воздействие на самого человека: путём изменения картины мира, путём внедрения научного метода (как метода познания, так и метода мышления), путём создания и внедрения нового языка»^{104}.

В качестве яркого примера такого интеллектуала можно назвать хорошо всем известного Н. Макиавелли. В своих работах итальянский мыслитель пытался создать, а затем и предложить к использованию новую модель государства. Бескомпромиссный сторонник сильного государства, он особо подчёркивает роль интеллектуалов в функционировании социальной системы. Их деятельность заключается в экспертной оценке, поддержании баланса между «честолюбием знати и необузданности народа». Нарушение подобного равновесия чревато как раз заговорами: «Что же касается подданных, то когда снаружи мир, то единственное, чего надо опасаться, — это тайные заговоры. Главное средство против них — не навлекать на себя ненависти и презрения подданных»^{105}. «Внушение почтения», то есть агитационная и пропагандистская работа — необходимое условие стабильности общества. Макиавелли особо отмечает, что даже военная сила не является гарантией устойчивости власти: «Новые государи, особенно нуждаясь в поддержке, охотнее принимали сторону солдат, нежели народа. Но и в этом случае терпели неудачу. Если не умели внушить к себе надлежащего почтения»^{106}.

В другой своей работе «Рассуждение о первой декаде Тита Ливия» философ уделяет большое внимание заговору, в частности, предпринимая попытку его классификации. Необходимость этого Макиавелли объясняет насущностью самой проблемы заговора: «Воевать с государем в открытую дано не многим, а затеять против него заговор доступно каждому»