Теория бессмертия - [29]

В последнюю неделю ко всему этому добавились беседы по программам, которые он был вынужден писать сам. Потери памяти были пугающими: сотни ЭПП-кристаллов (приборов эталонной постоянной памяти большой ёмкости) оказались пустыми, будто по ним прошлись ДРЛ-горелкой.

Постоянная память записывалась в момент создания самих кристаллов, поэтому была недоступна для уничтожения — её невозможно было уничтожить никакой командой любой программы, однако многое было уничтожена.

Не были нарушены марк-пломбамы и контейнеры, хранящие ЭПП-кристаллы. Этот факт исключал возможность воздействия на кристаллы какого-либо стирающего облучения. Кроме того, Станция была обеспечена системами электронной и радиационной защиты памяти. Но, тем не менее, на Станции и в системах Блок-Поста N 3 оказались потеряны и искажены тысячи различных программ, созданных на Земле.

Картина вырисовывалась крайне неприятная. Если при повреждении всего лишь десяти процентов драйверов (управляющих программ) такое полуавтономное устройство, как киберробот может представляться уже как недоразумение, или как куча металлолома… То подобная ситуация на каком-нибудь космическом сооружении, или на Корабле, даже с людьми на борту, представляет реальную угрозу засыпания всех его систем, с непредсказуемыми ситуациями на борту.

Наверно, непредсказуемые ситуации чаще всего создают люди. На Земле уже перестали удивляться консервативности астронавигаторов.

На Корабль: Д-11-й, снятый с производства более ста лет назад (бывшая военная серия «Дракон»), продолжают идти заявки, а вот новую экстраодежду: ктро-шон… Это костюмы из прочнейшей ткани, с видеоэффектами, многослойные, напичканные электроникой, правда дорогие, но рекомендованные к повседневной носке на космических Кораблях и Станциях, адаптированные ко всем типам СВР (скафандр внешних работ), автоматически подключается к любым функциональным и рабочим местам, стоит только усесться в кресло — особой популярностью почему-то не пользуется. То же самое: ДС-4 (серия «Дневной Свет»), первый был собран на Луне уже два века назад, так же как и древний Д-11-ый, продолжают оставаться основным видом транспорта в космосе.

На Земле считают, что прогресс и космос — понятия несовместимые, что космос лишает человека его истории, а сам прогресс существует лишь как психический феномен, который включается в соответствующем месте, при подлёте к Земле, когда наспех составляются хвастливые отчёты и рапорты «о новом прорыве в глубины вселенной …»

Всё это началось так давно, что если и что-то пытались тут менять в течение последних веков, ссылаясь на честолюбие астронавигаторов, то всё равно, путного ничего не добавилось к обычной работе в космосе. Разве что к жизненным привычкам и характерам астронавигаторов добавилось больше презрения ко всяким новинкам и нововведениям, стимулирующим прогресс… А взаимоотношения астронавигатор — Корабль так и остались на прежнем уровне: астронавигатор — это в корабельном табеле о рангах, нечто, что чуть повыше киберробота: тот же контролёр, ремонтник, ассенизатор, электрик, программист или пассажир-бездельник, но уж ни как не «гордый покоритель глубин мироздания».

Корабли делают на Луне, информацию и задание на них грузит Земля. Потом, назад, на Землю стекается вся информация — самый дорогой товар, имеющий всегда спрос… И только на Земле обретают свою окончательную, божественную форму все те догадки, находки, открытия, мысли и чувства, которые родились, может быть, очень вдалеке… Но, собственно, о каком честолюбии может идти речь, когда в обмен на душу астронавигатор получает Корабль с Памятью и Заданием, чтобы в погоне за неизвестным собирать по крупицам всё новое и составлять свои путанные космические отчёты, которые с презрением будут изучать умные мальчики на Земле.

Приглашение на заседание совета расследователей Камень получил неожиданно. По его предположениям до конца проверки оставалось ещё денька два-три.

Доложив о себе, свою должность и чин, согласно корабельному протоколу, он прошёл в зал Главной Контрольной Машины и увидел, что там уже собрались все члены Комиссии.

Люди, прилетевшие с Земли, смотрели на него и напряжённо молчали. Молчал и он. Заключение Главной Контрольной Машины, с которым его сразу ознакомили, было кратким: «Результаты проверки не позволяют корректно оценить сложившуюся ситуацию, поэтому окончательное решение будет принято на Земле».

— Вы не можете выяснить причину потери Памяти на Станции? — наконец глухо спросил астронавигатор.

— Не можем, — ответил Председатель Контрольной Комиссии.

Астронавигатор явно не ожидал такого однозначно прямого ответа на свой вопрос. Он удивился, потом растерялся и спросил, уже с просительной интонацией в голосе:

— Но ведь у всего этого должен же быть какой-то смысл, или причина… Есть же, наверное, методы решения таких задач, — он замолчал, махнул рукой, — хотя, что там… Мне, лететь с вами на Землю?

— Характер потери Памяти, да и состояние твоего организма предполагают своеобразный обмен информацией с какой-то внеземной цивилизацией, но возможно, что это был хнонострикционный процесс… Нет, я не утверждаю, что это хронострикция! Но, нельзя забывать того, что произошло здесь пять лет назад… — Председатель помолчал несколько секунд, — Лететь ли тебе на Землю? Нет. Мы пока считаем, что делать это ненужно. Тебе лучше остаться и ждать окончательного решения здесь, на Станции…