Тени надежд - [98]
Совсем не так правил Кодоман. Не ограниченный ничем, кроме власти Ахура Мазды над его телесной оболочкой, он, тем не менее, при принятии решения готов был выслушать мнение каждого придворного. Многим это льстило.
Во время высших советов Набарзан часто ловил себя на мысли, что никак не может определить, что же на уме у повелителя в этот раз. Дарайавауш, внимательно выслушав советы, зачастую поступал им наперекор. Зачем же ему в таком случае требовались советчики, если решения он принимал заранее, подобно своим, не ведавшим сомнений предкам? Набарзан предполагал, что шахиншах не столько слушает советы, сколько пытается вникнуть в интонации придворных. Определяет, какова их собственная уверенность в произносимых речах.
На малом совете повелитель не объявил решения, значит, оно будет оглашено здесь и сейчас. Покинув покои государя, шахрабы продолжили спор. Разумеется, никто никого не смог переубедить, ибо все преследовали личные интересы. На высшем совете победит тот, кто за ночь сможет найти еще более убедительные слова и превзойдет в красноречии соперников. Однако там советников будет не семеро, а несколько десятков. Конечно, высказываться будут не все, а лишь те, кому предоставит слово шахиншах. Список этот утвержден заранее. Большая часть приглашенных на совет в него не попала, им просто подтвердят их достоинство самим фактом приглашения. И все же совет вполне способен затянуться на весь день, если повелителю достанет терпения.
Ожидание выхода государя затягивалось. Набарзан снова посмотрел на Артабаза. Старик молодится, стоит прямо. Нет, его болезнь – ложь. Усыпил бдительность хазарапатиши. В списке тех, кому позволят говорить, его нет. Другого шанса у него не будет, значит, он попытается обратиться к государю прямо сейчас, нарушив протокол. Рискует дед. Что он скажет? Шахиншах напряжен, раздражен наглостью яванов, срывающих его стройный план войны. Он может рассердиться на дерзкого. Хорошо бы так и случилось.
Из заднего помещения шатра появился евнух, распорядитель двора, и, ударив церемониальным посохом о застеленный дорогими коврами деревянный помост:
– Склонитесь перед великим шахиншахом, арием из ариев, милостью Ахура Мазды властителем Парсы, Вавилонии, Бактрии...
Подданные согнулись пополам, приложив одну ладонь к лицу, словно принимали в нее руку повелителя для поцелуя. Не шелохнулись лишь телохранители.
– ...Лидии, Карии, Фригии...
– Поднимись, Набарзан, – раздался мягкий голос, прервавший напыщенную речь евнуха, – поднимитесь все.
"Властитель Лидии, Карии..."
Аристомед отвернул в сторону лицо, пряча кривую усмешку, но она не укрылась от внимания евнуха, и тот возмущенно поджал губы.
Внимание прочих придворных было целиком и полностью приковано к персоне шахиншаха.
Этот сорокавосьмилетний муж, взошедший на престол благодаря интригам коварного Багоя, поистине восхищал подданных своими добродетелями. Мягкий и милостивый, обходительностью он резко отличался от жестокого Оха. Умеренный в пище, не злоупотребляющий вином, он сохранил свежесть лица и молодость тела.
Устав от бесчисленных злодеяний Оха, жестоко топившего в крови одно восстание за другим по всей державе, казнившего множество "благородных" из подозрений в неверности, и во всем слушавшего Багоя, свою цепную злобную собаку, или, скорее, змею, подданные боготворили Кодомана. Предпочитали не замечать его недостатков: недоверчивости ко всем и прежде всего, к самому себе.
"Великий бывает вспыльчив и в гневе способен обречь смерти того, кто рассердит его? Да ну, это ж как его надо рассердить... А вспомните-ка Оха".
Все познается в сравнении. Держава парсов давно не знала такого правителя, как Кодоман.
Шахиншах поистине величественен. Среди своих полководцев он не самый высокий, но все они рядом с ним кажутся малорослыми, даже если он сойдет с тронного возвышения.
Дарайавауш опустился в резное кресло. Четверо "бессмертных" в полном воинском облачении, одетые в рубахи "Тысячи Пурпурных", с невозмутимыми лицами, наполовину скрытыми полами башлыков, замерли за спиной повелителя.
Придворные спрятали свои ладони в широких рукавах. Дарайавауш пригладил окрашенную охрой длинную барашковую бороду и коротко кивнул Набарзану.
Хазарапатиша в короткой речи объявил суть обсуждаемого. Далее, согласно протоколу, евнух принялся вызывать для произнесения речей тех, кому это было позволено. Придворные выходили вперед, останавливаясь в десяти шагах от государя, и повторно совершали проскинезу[44], оставаясь в согнутом состоянии, пока шахиншах не позволял им выпрямиться и говорить.
Несли по большей части величественную чушь. Набарзан едва заметно кривился от безудержного славословия. Общий смысл сводился к тому, что великому шаху лучше дать сражение в Каппадокии, но ничто не помешает ему с той же легкостью победить и в Киликии. Поскольку дерзких яванов следует покарать, как можно быстрее, то лучше всего вести войско в Киликию. Или в Каппадокию. Короче, как будет угодно великому шаху. Советчики...
Иногда из потока цветистых восхвалений вообще нельзя было извлечь ничего осмысленного. Большинство присутствующих эллинов не могли по достоинству оценить конницу парсов и не видели ее преимуществ в сражении на равнине. Многие мыслили привычными образами своей воюющей в пешем строю родины и твердили одно: на равнине враг возьмет свое фалангой. Набарзан отметил, что слушая их, шахиншах еле заметно кивает. Соглашался, эллинофил, чему в немалой степени способствовало то, что яваны не растекались мыслью по дереву и высказывались в более доходчивых выражениях, чем парсы.
Альтернативная история. Александр Македонский гибнет в битве при Гранике, но прежде у него рождается сын. Рассказ написан на конкурс "Альтернативная история — 4".
Альтисторический рассказ о том, что может случится, если очень влиятельные люди не держат себя в руках. Действие происходит на просторах Средиземноморья в 1571 году.
Мог ли Спартак победить? Почему он не ушел из Италии? Кто он вообще такой, фракиец Спартак. Фракиец ли? Эта история началась в годы Первой Митридатовой войны, вот только совсем не так, как принято её рассказывать.Первая часть закончена.
Он был самонадеян, покоритель Ойкумены, Искандер Зулькарнейн, Искандер Двурогий, Проклинаемый людьми. Он шел от победы к победе, и никто из живущих ныне не мог остановить тяжелую поступь великого завоевателя. В неумеренной гордыне своей он назвал себя сыном Бога, не зная, что жизнь человеческая - лишь былинка в руках Всевышнего, суд же Его суров, но справедлив, и по силам каждому Он даст испытания. Не в этом времени, так в ином. Ибо нет у времени начала и конца. И тогда в битве не на жизнь, а на смерть сойдутся два величайших полководца, разделенные тысячей лет.
Действие этого исторического романа происходит в Древнем Риме во времена Митридатовых и Гражданских войн. В центре сюжета - жизнь и приключения Спартака, будущего предводителя знаменитого восстания гладиаторов.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.