Тени над Латорицей - [27]

— У вас есть, конечно, фотографии местных рецидивистов. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне их принесли. Сейчас.

Спустя несколько минут фотографии эти уже лежали в портфеле подполковника.

— Я скоро вернусь. Вы будете здесь?

— Да, Дмитрий Иванович.

— Поговорим тогда о других версиях. Приготовьте, в частности, справку на брата Каталин Иллеш — Эрнста Шефера, а также сведения о ее мужьях.

Капитан позвонил в картотеку, а Коваль не без отвращения все-таки выпил теплой воды. Внимательно посмотрев на Вегера, он заметил, что у капитана за два дня, в течение которых они знакомы, опухли веки. «Плохо спит», — подумал Коваль.

3

Вызванный подполковником в кабинет начальника станции сутулый и стеснительный молодой человек долго рассматривал пачку фотографий. Начальник станции сказал:

— Ночью дежурил другой кассир — Клавдия Павловна. А утром шестнадцатого заступил Иван Семенович.

Иван Семенович напрягал память, нервничал, боясь ошибиться или сказать что-нибудь не так, как нужно. Он снова и снова разглядывал фотографии, перебирая их и кладя на стол. Коваль терпеливо ждал.

— Вот этот, по-моему, брал шестнадцатого два билета до Киева, — наконец проговорил кассир. — На поезд Белград — Москва. — Кассир протянул Ковалю одну из фотографий.

— Именно этот? Посмотрите еще раз. Внимательно.

— Не ошибитесь, я вас очень прошу, Иван Семенович. Это ведь для милиции, для дела очень важно, — склонился над фотографиями и начальник станции. — Внимательно смотрите, не обманите нас.

Стеснительный кассир совсем растерялся.

— Зачем же я буду обманывать? — удивился он. — Остальных я не видел. Только вот этого. Худощавого. Он еще спросил, когда поезд прибывает в Киев. Взял два купейных. Я помню. На этот поезд народу немного бывает…

— Ясно, — резюмировал Коваль. — И два билета? — Подполковник сам не заметил, что удовлетворенно улыбнулся.

— Два.

— Оба до Киева?

— Оба. — Кассир заморгал глазами, словно собираясь заплакать, если ему не поверят. — Честное слово!

— Ну хорошо. А в котором часу он приходил за билетами?

— Утром… То есть не совсем утром — пожалуй, в полдень.

— А поезд отправляется когда?

— Белград — Москва — под вечер, — спешно ответил начальник станции, немного обидевшись, что обращаются не к нему, и непременно желая хоть чем-нибудь быть полезным. — В девятнадцать по нашему, железнодорожному, времени, а по местному — в восемнадцать.

— Вы ничего особенного не заметили в его поведении? — кивнув на фотографию, снова обратился Коваль к кассиру. — Вел себя нормально?

— Я не обратил внимания, — сказал кассир, словно извиняясь, — не думал, что это понадобится.

— Ну ничего, — успокоил его Коваль. — Вы и так нам помогли.

— Кажется, этот человек высокого роста, он вроде бы наклонялся к окошку. Но точно сказать не могу.

— Высокого роста? Так… — Подполковник задумался. — А скажите, пожалуйста, сколько всего билетов продали вы в тот день?

— Не помню. Много.

— Это можно уточнить, — вмешался начальник станции.

— А на этот поезд?

— Четыре… Нет — пять. Конечно, пять! Еще один перед самым отходом. Вылетело из головы.

— Если нужно, я сейчас проверю, сколько было продано билетов в тот день, — сказал начальник станции. — А вам, Иван Семенович, следует быть точным. Ведь вы — свидетель. — И он принялся листать журнал.

— А другие пассажиры, купившие билеты на этот поезд, местные? — продолжал спрашивать Ивана Семеновича подполковник. — Вы их знаете?

Кассир молчал.

— Ну, Иван Семенович? — не выдержал начальник станции.

— Припоминаю их, но не точно, — произнес наконец кассир.

— Вот что, Иван Семенович, — улыбнулся Коваль. — Подумайте, вспомните. И приходите в милицию. Спросите меня, подполковника Коваля, или капитана Вегера… Вы его знаете?

Оба железнодорожника закивали головами.

— А пока спасибо вам, — Коваль пожал обоим руки и, положив фотографию худощавого пассажира отдельно, в пустое отделение портфеля, вышел из здания станции на безлюдный перрон.

«Значит, этот», — сказал он самому себе.

…С вокзала Коваль отправился обратно в милицию, куда должен был вернуться и капитан Вегер после обхода нескольких подозрительных квартир. Фотография рецидивиста, опознанного кассиром, лежала в его портфеле и словно подгоняла его. Он ускорил шаг.

Дмитрий Иванович волновался. Впрочем, волнение всегда охватывало его в начале розыска и не покидало до самого завершения. Сколько лет занимался он оперативной работой, да так вот и не научился быть в деле спокойным, хладнокровным. А в отдельные моменты он остро ощущал это свое волнение. Так было с ним и сейчас.

Если рецидивист и его сообщник шестнадцатого июля действительно уехали из городка, то очень уж это похоже на бегство. Подполковник прекрасно помнил, что через забор на участок Каталин Иллеш перелезли двое.

В кабинете Вегера Коваль положил фотографию на стол.

— Ну вот, капитан! — сказал он начальнику уголовного розыска. — Кто это такой? Что за персона? Как она у вас значится? Выехал с кем-то вдвоем шестнадцатого поездом Белград — Москва. Билеты взял до Киева.

— А-а, — протянул Вегер, мельком глянув на фотографию. — Знаю. Это — Кравцов. Снова, значит, взялся за старое! Ясно.

— Пока еще ничего не ясно, — заметил Коваль. — За что сидел?