Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом - [90]

Эннамаэль шла по сонной улице, закутавшись в меховую накидку Зуали, с небольшим узелком в руках. Шла, надев капюшон, который был ей так велик, что ее голова полностью утонула в нем, и кроме торчавших из-под него черных и белых прядей ничего  видно не было. Ни розовой кожи, ни острых ушей, ни того, что ее опухшее от слез прекрасное личико было перемазано слезами и соплями. После того, что она учинила в трактире «Дубок - Шептунок», его хозяин, пивовар Желудь, выставил эльфийку на улицу, на сей раз окончательно. Вдобавок, отобрал у нее все оставшиеся у нее деньги в качестве компенсации ущерба. Она могла бы заставить Желудя обо всем забыть, помутив ему рассудок, но ей претила сама мысль об этом, ведь Желудь был прав. Он как радушный хозяин простил ей все неадекватные выходки и позволил спокойно жить дальше ровно для того, чтобы она опять испортила ему кровь. Оставшись без крова, Эннамаэль провела ночь в кабаке «У Мунгуса», размышляя о том, как жить дальше. «У Мунгуса» не было постоялых комнат, а у Эннамаэли не было денег. Даже на еду не было ни цзанги. Эльфийке повезло уговорить хозяина разрешить ей провести ночь на полу около камина. Там она и проспала, завернувшись в ту же меховую накидку. Утром проснулась с голодным комком в животе и на глазах вновь выступили слезы. Гордыня эльфа еще сопротивлялась, но интуиция вкупе со здравым смыслом настойчиво твердили, что Назулдан - единственный, кто может согласиться ей помочь. Долго гордыня не продержалась.

Эннамаэль по памяти нашла улицу, на которой находился искомый дом. Однако, уходя оттуда, эльфийка ни разу не обернулась, поэтому как выглядит нужное строение не знала. Наблюдая серую нескончаемую череду однотипных безликих построек, она решила применить чутье, благо волны магической энергии, исходившие от Истинного дракона-полукровки, почувствовал бы и людской хиромант. Чутье привело ее к старому двухэтажному дому, натолько тесно затесавшемуся между двумя более крупными собратьями, что казалось, еще немного и его стены затрещат под давлением соседских. Изнутри доносилась настолько концентрированная энергетическая пульсация, что у эльфийки слегка зашумело  в ушах и закололо щеки. Сомнений быть не могло. Назулдан - там.

Эннамаэль постучала костяшками пальцев в мощную дубовую дверь, но ее нежная ручка не издала и толики звука, необходимого, чтобы с другой стороны услышали. Тогда она постучала кулаком, а потом, для приличия, еще и двинула пару раз ногой. Через тонкие щели в заколоченных окнах на втором этаже Эннамаэль заметила какое-то движение, и первым долгом подумала, конечно, на морферимку Зуали, которую не так давно лечила. Уж она-то должна сообщить Назулдану, что снаружи стоит и ждет друг. И действительно, дверь приоткрылась и в проеме показалась та самая долговязая фигура, которую эльфийка хотела увидеть.

- Здравствуй, Назулдан, - первой поздоровалась Эннамаэль.

- И тебе доброго здоровья, - вежливо ответил Йорвин, но в его голосе и выражении лица эльфийка заметила немалое напряжение. - Не ожидал тебя вновь увидеть. Ты с каким-то делом?

- Да. То есть нет. То есть да, но не совсем.

- Интересно. Как так?

- Может, ты впустишь меня? Или так и будем в дверях стоять?

- Ах, конечно. Заходи, - улыбнулся Йорвин и посторонился. Эльфийка вошла, и он закрыл за ней дверь. Затем жестом пригласил ее присесть на топчан, - Ну, расскажи свое дело.

- Назулдан... Знаешь, ты бы прав.

- Насчет чего?

- Насчет меня. Ты сказал, что нельзя так жить - постоянно набираться дурманов, бесконечно отравлять сознание. Не иметь корней и стержня. Ты прав и я больше так не могу жить.

- Похвально, - сумрачно ответил Йорвин. - Но если ты пришла в поисках работы, то, боюсь, ты не вовремя. У меня нет денег, чтобы оплатить твои услуги. Вся моя кампания под вопросом. У меня пропали двое товарищей, без которых я как без рук. А вечером сюда может нагрянуть банда головорезов и я не знаю, что буду им говорить.

- Уже выгоняешь, и даже не выслушаешь? - закинула ногу на ногу эльфийка. - А как же это великомудрое изречение, что мы в ответе за тех, кого приручили? Нехорошо приволочь девушку к себе домой, а потом разворачивать ее с порога на следующий день. Даже для человека это низко. Я думала, драконы более возвышенные создания, - Йорвин ждал, что Эннамаэль встанет и уйдет прочь, хлопнув дверью, но та и не пошевелилась, лишь обиженно смотрела Йорвину в глаза.

- Извини, - виновато пробубнил Йорвин. - Я тебя слушаю.

- Я, между прочим, не торговаться к тебе пришла, а, скорее, наоборот. В этом городе у меня не осталось друзей. Даже комнату мне больше снять не дадут, - Йорвин слушал и молчал, глядя эльфийке в разноцветные глаза, которые сперва заблестели, а потом наполнились слезами. - Идти мне, по сути, некуда. И я подумала, что с тобой отправиться навстречу опасности все же лучше, чем сдохнуть бесславной смертью среди отбросов. А я уверена, что именно такой конец меня ждет в недалеком будущем. Эта... эта дрянь, которую я употребляла последние полвека заставляет меня давиться ей снова и снова, иначе без нее я словно отравленная. Тело перестает меня слушаться, и разум словно наполняется расплавленным железом. Я не знаю, как скоро силы покинут меня окончательно, но я не хочу даже думать о том, чтобы умереть в одиночестве. Прошу тебя, Назулдан, не прогоняй меня. Я знаю тебя всего пару дней, но ты самый близкий мне не-человек из всех живых на свете. Будь со мной в мои последние мгновения.