Тени на снегу - [9]

А этих двоих – мы бы попросту не заметили...

И осталась бы в таком случае «Левая рука Тьмы» утопическим, научно-фантастическим, политическим – каким угодно, но не просто романом! Романом о дружбе, любви, поисках смысла, о пути и потерях.

... А начинается все ранней весной. Весна на планете Зима! Еще одно деликатное напоминание о двух сплетенных запятых.

На злополучном параде, во время которого, как станет ясно позже, круто меняется и жизнь героев, и судьба всех жителей планеты, – Дженли Аи в последний раз наслаждается солнечным теплом. Только во время перехода через Ледник он еще раз увидит слепящее горное солнце; слепящее и не греющее...

До чего же он чужой, этот промерзший мир.

Дело даже не в биологии, не позаботившейся о разделении гетенианцев на «мужчин» и «женщин». Вся их философия, индивидуальная психология и социальная жизнь настолько чужды экуменическому опыту, что их удивительное внешнее сходство с Посланником (все-таки люди) не облегчает, а стократ усложняет его задачу. Может быть, проще устанавливать Контакт с цивилизацией каких-нибудь разумных медуз?..

На Гетен нет «сильной» и «слабой» половин рода человеческого, как и привычного нам разделения на защитников и защищаемых, лидеров и ведомых, хозяев и рабов. В сознании гетенианца/гетенианки отсутствует противопоставление прошлого будущему, «плохого» – «хорошему»... Они на редкость цельны и, будучи неразделенными, предпочитают не идти «к поставленной цели», нагромождая по пути новые проблемы, а просто жить. «Землянам присуще вечное стремление вперед, постоянный прогресс. Для людей с планеты Зима, которые вечно живут в Году Первом, прогресс значительно менее важен, чем сам процесс жизни».

А что предпочтительнее? В записях Дженли Аи промелькнуло сравнение с бурным потоком и движением ледника: «оба в итоге своей цели достигают»...

И вот на этой странной и неуютной планете, среди вселенского холода Дженли встречает тепло понимания, дружбы, любви. Впрочем, разве могло случиться иначе – в книге с таким-то названием? Ибо, раз «одного только света недостаточно. Нужны тени, чтобы знать, куда идти», – то, следовательно, и обратное верно. Любовное пламя сильнее всего разгорится во льдах.

Любовь вообще доминирует в этой книге. Направляет сюжет, психологически оправдывает поступки главных героев. Она разнолика – к человеку, родине, истине. Научно-фантастический роман о фантастической любви? Можно назвать и так.

«Что значит любовь к своей стране? Это значит, ненависть к тому, что находится за ее пределами? И то, и другое одинаково плохо. А может, это просто любовь к самому себе? Это вещь, в общем, хорошая, только не стоит превращать ее в добродетель или... в профессию... Человек, который не отвергает плохое правительство своей страны, глуп».

Это размышлкния опального сановника Эстравена, сосланного за то, что он любил свою родину больше, чем своего короля.

Эстравен первым поверил в звездного «вестника». Более того, понял, что от него, странного и даже опасного (ибо кем, как не извращенцем, покажется гетенианцу «человек», постоянно сексуально возбужденный – в то время как нормальный обитатель планеты Гетен большую часть жизни абсолютно нейтрален?) зависит будущее и Кархайда, и Оргорейна. Их единое будущее, над которым уже не будет витать тень глухого противостояния: «все же именно он, безоружный, положит конец и Королевству, и Комменсалии... А как установить отношения с народами других миров, если не стать подобными им, их братьями? Как сможет Гетен заключить союз с космической организацией, включающей восемьдесят миров, не будучи единым миром?»

Истинное понимание нелегко далось родовитому царедворцу и министру, воспитанному в категориях феодальной чести, предполагавшей ставить прихоть сюзерена выше интересов государства. И до встречи с Посланником понятия не имевшего о каких-то там «общечеловеческих ценностях»... Спустя месяцы, в самом начале ледового похода Дженли Аи услышал то, что владело другом с их первой встречи: «Разве имеет значение, какая страна проснется первой, если следом проснемся все мы?»

Противостояние-сдержанное недоверие-сближение -взаимопонимание-дружба-любовь; таков пунктир их романа. По той же «схеме» развиваются и отношения двух цивилизаций.

Тут не случайное стечение обстоятельств, а принцип, по которому действует Экумена. Пока два человека – те самые две тени на снегу – не договорятся, не станут друг другу не просто близкими, а и необходимыми, Экумена будет выжидать. Послов она пришлет только на готовую к их встрече планету.

Но именно это-то сближение двух обыкновенных людей порой сложнее и драматичнее контакта цивилизаций.

Поначалу отношение Дженли к Эстравену доброжелательно-любопытное и настороженное: «Мне он не нравится, однако я не могу не ощущать его значительности, как не могу, например, не ощущать тепла солнечных лучей»... «удивительный характер – абсолютно прозрачный и, одновременно, абсолютно непостижимый, словно бездонный колодец, полный ключевой воды...»

Правда, насторожен и кархайдский сановник, хотя он быстрее увидел в Дженли Аи – друга: «Есть в нем некая невинность, которую я привык считать чуждой нам и довольно глупой; и все же в отдельные моменты именно за этой кажущейся невинностью открывается такая широта знаний и такая дальновидность, что мне становится страшно. Его устами говорит абсолютно уверенный в себе и очень великодушный народ – такой народ, который сплел воедино премудрость древнего, немыслимо глубокого и невообразимо разнообразного жизненного опыта множества человеческих обществ. Но сам-то Аи еще молод, нетерпелив, неопытен. Он выше нас и видит шире, но высота его – всего лишь обычная человеческая высота».