Тени и зеркала - [4]
А ещё через день Фиенни не стало. Вот тогда-то любые вопросы и потеряли смысл.
ГЛАВА I
Лес был болен.
Целый его кусок выделялся на живом зелёном теле, как уродливая заплата. Деревья стояли мёртвые, скрючившиеся и посеревшие, и земля больше не питала их корни. Но они не просто высохли — с высоты Тааль могла видеть чёткую границу, за которой всё было в порядке, как раньше. Это просто ненормально.
Тааль нахмурилась. Самое тревожное — что это не первый подобный участок, встреченный ею.
Она поймала крылом встречный поток воздуха и начала снижаться плавными кругами. Ветер ерошил перья и приятно охлаждал разгорячённое лицо. Взмах, другой, третий — и она позволила себе парить, наслаждаясь лёгкостью, которую невозможно испытать где-то ещё, кроме неба.
Утро стояло ясное, рассвело совсем недавно, и редкие полупрозрачные облака не скрывали причудливых переливов лилового и голубого. Дышалось удивительно свободно. Тааль любила такую погоду — что ещё нужно, чтобы вдосталь полетать?
Прямо под ней лежал участок леса, где суровые разлапистые сосны поделили власть с пихтами, почти полностью оттеснив к югу ясень и нежную липу. Заросли были такими густыми, что с высоты Тааль различала только сплошное тёмно-зелёное море да редкие вкрапления белесого тумана, который к исходу ночи скопился в ложбинах между холмами и сейчас медленно таял.
Земля стремительно неслась ей навстречу. Достигнув нужной точки, Тааль наклонилась вперёд: пора было спускаться, а о таких моментах ей каждый раз приходилось себе напоминать, отказываясь от счастья быть в воздухе. Что и неудивительно: здесь её место, место всех из народа майтэ. Тааль часто рассказывали о её дедушке, который обладал невероятным размахом крыльев (даже по меркам её соплеменников, довольно крупных) и однажды был так захвачен полётом, что просто не вернулся из него. Наверное, не смог побороть соблазн — или не захотел перебарывать.
На больном участке деревья не только обнажились, но и так изменили форму, что Тааль не узнала их пород. Трава была точно выжжена каким-то немыслимым пожаром — мгновенным и охватившим маленькую площадь; однако стволы не казались обугленными, нигде не виднелся пепел, а почва приобрела желтовато-серый цвет и покрылась трещинами. Тааль кружила над этим местом, недоумевая: она впервые решилась спуститься настолько низко к участку, охваченному такой вот пугающей болезнью, и теперь не могла понять, в чём её причины. Боль, волнами исходящая от земли, тяжелила ей крылья, лишала сил — случилось нечто дурное и тёмное, но что именно?… Неведомая зараза не распространялась сплошным потоком, а очагами прорывалась то тут, то там; никакая древесная болезнь на памяти Тааль не вела себя подобным образом.
Надо обратиться к Ведающему — прав был отец, когда советовал ей это. Она сегодня же полетит к нему.
Пока Тааль задавалась вопросом, могли ли так повредить лесу какие-нибудь новые в их местах паразиты-древоточцы, на границе здорового и заражённого участков обозначилось шевеление. Тааль пригляделась и различила чёрное пятнышко, переползавшее из одной косой древесной тени в другую. Не может быть…
В ужасе развив самую большую скорость, на какую только была способна, Тааль снизилась и сложила крылья. Иссушённая земля обожгла ей ноги, и она разжала когти, стремясь сохранить равновесие.
«Пятнышко» оказалось другой майтэ, небольшой и совсем юной. Её округлое тело покрывало блестящее оперение — густое и такое непроницаемо-чёрное, что Тааль вспомнила о матовой, без оттенков, черноте бессловесных воронов. У основания шеи перья заканчивались, открывая белую кожу; на лице под ворохом чёрных же локонов сурово сверкали огромные зелёные глаза. Майтэ была красива чужеземной, дикой красотой, но сердце Тааль сжалось не от восхищения, а от боли: незнакомка неуклюже переваливалась, беспомощно волоча по земле крыло, насквозь пронзённое стрелой. Покосившись на Тааль, она невозмутимо продолжила путь — не издала ни звука. Тааль на её месте, должно быть, уже спела песнь боли, встревожив всю округу.
— Погоди! — Тааль подбежала и клювом взялась за древко стрелы. Чёрная майтэ поморщилась и отпрянула.
— Не надо, — голос у неё был с хрипотцой — не певческий, но приятный и звучный. — Я пыталась её вытащить. Бесполезно.
— Кто сделал это с тобой?…
Незнакомка ответила не сразу, для начала смерив Тааль оценивающим взглядом — будто проверяла, стоит ли ей доверять.
— Кентавры, конечно. В мире нет лучников лучше.
— Но кентавры не враждуют с такими, как мы, — изумилась Тааль.
— С такими, как ты, — быть может, и нет, — и раненая продолжила путь: видно было, что каждый шаг даётся ей с трудом. Оправившись от смятения, Тааль снова догнала её.
— Но куда ты идёшь? Поблизости нет гнездовий…
— К своим, — майтэ упрямо тряхнула головой. — Наши целители вытащат её. Сумей я лететь, я бы не шла пешком.
— Но к нам ближе, где бы ты ни жила… И у нас тоже хорошие целители, — Тааль помедлила, надеясь не показаться дерзкой. — Я не сомневаюсь в твоей храбрости и выдержке, но не могу оставить тебя вот так. Моё гнездовье на Высокой Лестнице.
История одного из множества миров, затерянных на просторах Мироздания — и затерянного в этом мире человека. История его дара (или проклятия?), любви и ненависти, стойкости и страхов. Путь одного — или путь целой эпохи? Решать судьбе...
Продолжение цикла «Хроники Обетованного», заключительная часть трилогии о Повелителе Хаоса — Альене Тоури.
Продолжение цикла «Хроники Обетованного». Всевластие Хаоса больше не грозит Обетованному, и тёмные времена закончились… Закончились ли? Великая война продолжается. Королевство Ти’арг, захваченное северными воинами, готово сражаться за свою свободу. Драконы, кентавры и боуги с таинственных западных земель не собираются подчиняться людям… А Уна Тоури, дочь Повелителя Хаоса, не собирается подчиняться судьбе. Но, чтобы выжить в настоящем, ей предстоит погрузиться в прошлое. Что же скрывают осиновые прутья замка Кинбралан? ПРИМЕЧАНИЕ: прямое продолжение трилогии об Альене Тоури.
Что может довести до состояния крайнего бешенства уравновешенного ангела, да еще и заставить его объединиться с давно заклятыми врагами — парочкой пакостных демонов? А вывести из себя бесстрастных некромантов и хладнокровного убийцу из клана эльфов ночи? А перевернуть все с ног на голову у заядлого охотника на драконов, милой и доброй до поры до времени девушки, заядлого вора, неуправляемой ведьмы проклятий и одного трусливого дракона? Только одно — опека над недоученной ведьмой, которая ведьмой то становиться не хотела, но по воле случая приобрела дар, одного могущественного врага и совершенно случайно накричала на самого Бога Смерти…
Сборник из 17 притч для взрослых, написанных автором в форме сказок. Тесно переплетаются миры христианства и язычества, реальности и вымысла в книге Дмитрия Ефимова. Но сказки в сборнике с изящными графическими рисунками скорее хочется назвать притчами. Каждая — заставляет переживать истории, похожие на сказочные, происходящие в нашей, обычной жизни. И думать… о том, что каждый человек может стать и ангелом-хранителем, и волшебником, и драконом… «Драконы владели знаниями, накопленными тысячелетиями.
Человечество наконец-то достигло того, о чем так мечтало — выйти к звездам! Покорять планеты! Люди хотят быть первопроходцами. Но что если наше представление о мире ошибочно? Что тогда? Кто на самом деле находится в космосе?
Самые лучшие книги от одного из самых известных авторов современности – Макса Фрая! «Чужак», «Волонтеры вечности», «Простые волшебные вещи», «Темная сторона» и «Наваждения» – теперь под одной обложкой! Увлекательнейшие «Лабиринты Ехо» – цикл историй про сэра Макса его друзей, недругов и союзников – сегодня уже классика жанра. Вселенная, центром которой и является Ехо, сейчас известна всем ценителям хорошей литературы!
Авантюрист, бывший наемник, разбойник, волею судьбы встретил на большой дороге вампира, и не простого, а тот сделал предложение, от которого было сложно отказаться. И началась история одного вампира…
Девятнадцатилетняя Хана влюбилась в парня-волка, и вскоре у них родились два ребёнка-оборотня — Юки и Амэ, которые могли принимать обличие и человека, и волка. Это история о тринадцати годах жизни Ханы и её детей. Первый роман знаменитого режиссера Мамору Хосоды, послуживший основой для одноимённого аниме.