Тени черного леса - [35]
— А теперь?
— Сейчас слишком многие кричат, что боролись с нацистами. Она не хочет быть в их числе. Она считает, что просто делала, что положено честному человеку.
Девушка подняла голову и посмотрела на Сергея своими бездонными зелеными глазами.
— Я представляю, как вы должны нас ненавидеть…
Мельников задумчиво посмотрел на собеседницу и прикурил новую папиросу. Ненависть? Была она, конечно. Без нее бы победить не сумели. Когда-то, в самом начале, казалось — вот придем в Германию и всех истребим. Но потом все оказалось сложнее. В конце-то концов, в одном из отрядов сражался взвод немцев. Не каких-нибудь наших, поволжских, а самых настоящих — из Германии. Их двинули на карательную операцию — жечь дома и расстреливать всех, кто подвернется под руку. А они не захотели. Пристрелили своего лейтенанта и ушли в лес. И такие попадались.
— Когда я был в партизанах… — начал Мельников.
— Ты был в партизанах! Ой, как интересно! — оживилась немка.
Мельников посмотрел на девушку внимательнее. Она все более и более его интересовала. В самом деле. За время своей службы в комендантском взводе Сергей успел пообщаться с немцами, которые теперь больше не являлись врагами. С мужчинами он выпивал и закусывал. С женщинами спал. У них у всех был в глазах страх. Чувствовалось — они боялись, что этот русский солдат в любой момент может перестать быть мирным — взять автомат и заставить ответить за все. А вот эта девушка не боялась. Она смотрела на Мельникова как на какого-нибудь дракона, который почему-то в данный момент не пышет огнем — но при этом его не боялась.
— Я слышала про партизан. Брат моей одноклассницы пришел в отпуск после ранения. Он не мог спать. Просыпался с криком «партизаны»! Но я думала — партизаны — это все огромные бородатые мужики…
Мельников лишь усмехнулся. С бородами у партизан было по-всякому. В некоторых отрядах и в самом деле пошла мода отращивать себе растительность на лице. Но «казахи», как называли себя ребята Аганбекова, всегда считали себя воинской частью. А потому брились и стриглись как положено по уставу. Но разве дело в бороде? Мельников вспомнил Славу из Ленинграда. Этакий хлипкий сутулый очкарик. Посмотришь — вроде соплей перешибешь. Но вот эшелон с «тиграми» грохнул все-таки он. Поезд застрял на мосту. Взрыв не получился — что-то в этих адских машинках, заложенных под фермами моста, не заладилось. Пути впереди были разобраны, но сзади, черт его поймет откуда, подоспел немецкий бронепоезд. Из грузных железных башен торчали зенитные двадцатимиллиметровки, которые мигом отогнали отряд от полотна. А Слава все-таки пролез — что-там исправил — и крутанул машинку. Взрыв грохнул — мост грузно осел — и с него повалился эшелон. Огонь был в половину неба. В реку, которая уже пылала от рухнувших туда цистерн с горючим, валились платформы с танками. А вот Слава так там и остался. Никто не знал, что с ним произошло — бронепоезд все еще торчал возле моста. Пришлось быстро убираться, пока эти поганые пушки не оставили от отряда одно воспоминание. И ничего от него не осталось. О тех, кто погиб на фронте, хоть похоронки писали. И представляли посмертно к наградам. Но какие в партизанском лесу похоронки?
Вот кто их победил. А она говорит — здоровенные бородатые мужики… Но зачем об этом рассказывать?
— Не все у нас были такие большие, как я, — только и сказал Мельников, — но страха на того солдата нагнали мы все вместе.
— Не в том дело. Война в лесу… Мы, немцы, так бы не сумели.
И вдруг немка резко свернула в сторону. Она внезапно положила голову на плечо Сергею.
— Слушай, у меня никогда не было мужчин. Мне очень хочется, чтобы ты был первым.
Дело было обычным. У немцев тоже «немногие вернулись с поля».
Мельников обнял девушку, она повела его куда-то по лестнице. Комната производила впечатление маложилой. Имелось много книг — но вообще-то ее вид, как и других помещений, порождал мысли, что нынешние обитатели особняка — люди тут временные.
Инга заколебалась — но потом решительно стащила с себя платье и женскую амуницию. Впечатление от нее было странным. В Саратове таких называли «пацанками». В раздетом виде девушка еще больше напоминала парня-подростка. Худое, жилистое тело, маленькая грудь — а главное, чисто мужской силуэт фигуры. Но худоба ее была, так сказать, здоровой. Сергей видел исхудавших от голода — они смотрелись совсем по-другому.
Обычно Сергей с женщинами особо не стеснялся. Весь его подобный опыт был приобретен на войне. А на войне все — в том числе и отношения между полами, проще и грубей. Но эту было откровенно жалко. Сергей осторожно приподнял ее, поцеловал и осторожно положил на кровать. В постели она была откровенно забавна. Она вела себя как актер, который не знает роли. Да и роль-то была из дурного спектакля. Инга явно для образования читала какие-то книги. А издания «про это», как знал Мельников, были в Германии двух сортов: либо огромные толстенные фолианты, написанные невероятно занудным наукобезобразным языком, либо откровенная порнография. С последней в Третьем рейхе было все хорошо[30].
Она пыталась судорожно прижиматься к Сергею и вообще изображать африканские чувства.
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.