Тень Желтого дракона - [88]

— Если враг узнает, что у нас вода иссякла, он решит, что пора брать кент приступом. Надо убедить чинжинов, что воды в кенте еще достаточно. Тогда они будут ждать, пока мы обессилеем от жажды. А нам выгодно, чтобы враг еще выжидал.

— Но мы же в самом деле не выдержим без воды! — сказал один из депаринских беков.

— Нам нужно выиграть время. Изо дня в день умножается число чакиров, прибывающих из заходных кентов, — ответил ему Чагрибек. — Воюющие стороны всегда ждут, пока ослабеет противник. На сильного врага бросается лишь нерасчетливый! — Беки внимательно слушали Чагрибека. Он убеждал: — Нам выгодно сейчас свою слабость представить как силу. Когда нужно, и свою силу надо уметь показать как слабость. Так воевали наши предки.

Чагрибек говорил так веско и уверенно, что показался вдруг бекам Давани и даже своему отцу, ихшиду Модтаю, повзрослевшим, умудренным годами. Да, Чагрибек за эти дни в самом деле сильно изменился. Он думал и днем и ночью, и за едой, и даже, казалось, во время краткого сна. Каждый свой шаг как предводителя войска он оценивал и со своей позиции, и с точки зрения противника. Иногда он мысленно ставил себя во главе шэнбинов и обдумывал нападение на кент, затем, вернувшись к своей собственной роли, сбрасывал шэнбинов со стен кента и делал выводы из разыгранной в воображении сечи, находил допущенные ошибки. Такие упражнения заметно развивали его ум.

Хотя всем было известно, что Чагрибек с раннего детства играл в сечу, а потом серьезно учился искусству конного и пешего боя, беки Давани не знали, чего он достиг в своем усердии. Мало кто заметил, что, жадно слушая рассказы бывалых даваньцев, чужестранных караванбаши, торговцев и послов о войнах царей фарсов, об Искандаре Двурогом и о борьбе против него согдийца Спантомано, о воинском искусстве вождей степных родственных племен, он не только удовлетворял свое любопытство, но и приобретал ценные знания. Такие рассказы позволили ему перенять кое-что даже из опыта полководцев далекого Юнана[132]. У людей юечжи узнал он о приемах боя, близких к тем, которыми пользовались сами даваньцы. Кроме того, они могли немало порассказать и о шэнбинах — многие из юечжи сражались против них вместе с хуннами. Уйгуры, бежавшие от чинжинов в Давань всего лишь лет шесть тому назад, также дали Чагрибеку много ценных сведений о шэнбинах. Им пришлось самим воевать с чинжинами, когда те вторглись и захватили их родные земли. Из самых причудливых и маловероятных рассказов очевидцев, порою не разбиравшихся в сути происходившего, Чагрибек постепенно, по мере накопления знаний, научился извлекать все действительно ценное, отбрасывая ненужное, созданное воображением рассказчика. Беки вынуждены были признать, что самый молодой среди них, Чагрибек, оказывается, умен и сообразителен и избрал предводителем войска вовсе не случайно.

Именитые беки согласились с предложением Чагрибека показать врагу, что в осажденном кенте воды еще достаточно.

— Но как это сделать? — недоумевали они.

— Половину воды, находящейся в сосудах, выльем обратно в пруд! — сказал Чагрибек.

— Все равно пруд не наполнится! — возразил бек Неката.

— Забросаем его до половины камнями, — спокойно ответил Чагрибек.

— Но кто отдаст половину запаса воды, когда ее и без того не хватает? Это та же смерть, не от рук врага, так от жажды, — упорствовал бек Неката.

— Одного-двух повесим — остальные отдадут! — отрезал Кундузбек, рассердившись на бека Неката. — Не впитается полностью в землю вся вылитая вода. На дне пруда еще вязко. Покажем воду чинжинам и вновь раздадим ее людям. Оповестить население, но шуму не поднимать.

— За ночь надо наполнить пруд. К утру чинжины успеют прокрасться сюда, — предупредил Чагрибек.

Ихшид направился в Арк. Беки последовали за ним.

В предрассветной мгле Кундузбск озабоченно известил Чагрибека, что, несмотря на угрозы и принуждение, воды в пруду не выше щиколотки.

— Неужели даваньцы перестали различать, где их польза и где вред? — сокрушался Кундузбек.

Чагрибек молча зашагал в сторону пруда. Кундузбек шел рядом. Телохранители неотступно следовали за ними. Еще издали им в глаза бросилась вереница людей. Чакир, идущий со стороны пруда, остановился, увидев беков в украшенных золотом доспехах.

— Что там? — спросил Кундузбек.

— Сам заутар… с водой! Двое на носилках несут хум[133]из Аташкады… там вода… — ответил чакир, растерявшийся при виде беков.

Один из телохранителей, успевший разузнать, что это за шествие, доложил:

— Люди несут кто кувшин, кто ведро. Их становится все больше!

Когда беки подошли, заутар стоял у края почти наполненного пруда. Даваньцы выливали в пруд последние глотки воды из своих запасов и молча расходились. Уже светало. Поклонившись, беки поздоровались с заутаром.

— Больше не надо! — сказал Чагрибек. Люди, только что подошедшие к пруду, с радостью повернули обратно, бережно держа кувшины с драгоценной водой.

Чагрибек и Кундузбек, оставив для тайного наблюдения за прудом нескольких чакиров, решили подняться на стену.

Чинжины, как и предполагал Чагрибек, поздно вечером раскопали трубы под шатром. Они прикинули, что расстояние отсюда до ближайшего пруда осажденного кента не более шестисот шагов. В предрассветной мгле, как раз в то время, когда даваньцы начали наполнять пруд водой, три невысоких худощавых шэнбина залезли в глиняные трубы. Держа связь между собой тонкой шелковой веревочкой, чтобы не выдать себя голосом, они поползли вперед.