Тень волка - [21]

– Поэтому ты так сурово уставилась на него на дороге в тот первый день вашего приезда? – спросил я.

– Совершенно верно, сэр, я удивилась и подумала о том, не это ли было причиной, почему он так безжалостно смотрел на меня: быть может, он бывал на Гаити и я ему кого-то напомнила.

– Не знаю, Уэшти, – сказал я и вновь предложил ей вознаграждение за то счастье, каким она одарила меня, но опять последовал отказ.

Я повернулся в седле и натянул поводья; но Уэшти продолжала стоять на месте, глядя на меня большими темными глазами, наполненными таким задумчивым дружелюбием, что я вдруг порывисто добавил: – Я хотел бы, чтобы ты передала своей хозяйке несколько слов от меня. Скажи ей, что перед отъездом я зашел сюда, чтобы попросить у нее прощения.

– Да, сэр, мистер Фарриер, я непременно передам мисс Фелиции ваши слова, сэр. Но вы получили от нее свое прощение еще до того, как попросили его.

– Получил прощение? – недоверчиво воскликнул я.

– Да, сэр. Мисс говорила со мной прошлой ночью, когда я укладывала ее в постель. Она сказала, что вы были сильно напуганы. А потом она засмеялась и сказала, что она совсем не чувствовала страха.

Уэшти говорила так серьезно, а в линиях ее словно высеченного рта и в выражении темных задумчивых глаз было такое полное отсутствие лакейского кокетства, что я не смог бы не поверить ей, даже если бы и захотел сделать это.

– Да благославит вас Господь, Уэшти, – воскликнул я и, прежде чем вновь задуматься о делах моего дяди или о странной истории, поведанной мне эсквайром Киллианом, унесся в золотую дымку радости, чем-то напоминающую сверкающий шпиль церкви Лесгоу, которая светилась на той стороне реки прямо напротив меня. Затем я начал пристально разглядывать каждого встреченного мной путника и бездельников под деревьями и у дверей деревенских таверн, ища среди них человека, одетого в поношенное зеленое пальто. В каждом городе я прежде всего отправлялся на склады, в пакгаузы, в магазины, где вел дядины дела, а затем ходил по ломбардам и лавкам торговцев старой одеждой, но, увы, безуспешно. И везде я слышал одни и те же истории о плачевном состоянии дел.

На перекрестке примерно в пяти милях от города меня остановил плакат, прибитый к дереву, надпись на котором гласила: «Волк – 100 долларов – Вознаграждение», а ниже среди имен подписавших я увидел и дядино. Надпись сообщала, что городской муниципалитет Нью-Дортрехта предлагает эту сумму за голову лесного волка, совершившего за последнее время несколько нападений на людей и животных.

Затем следовало краткое сообщение об убийстве Пита Армиджа и дога Неро мистера Сэквила, нападении на священника и о зверстве, совершенном уже после моего отъезда. Старый Сэмми Роджерс, клерк эсквайра Киллиана, был найден мертвым, с растерзанным горлом почти на том же самом месте, где двумя неделями раньше был убит старик Армидж.

Я поехал вперед, но от всех этих новостей мои мысли наполнились новым беспокойством. Что мог делать старый Сэмми неподалеку от сада старого скряги? Он знал о завещании, более того, он имел возможность знать все, что имело значение для клиентов его нанимателя, он должен был быть осведомлен о номерах и суммах денежных переводов и о том, куда они поступают. Я припомнил все, что мог знать о нем: полный, важный маленький человек в опрятной одежде из плотной шерстяной ткани тускло-коричневого цвета, педантичный и пунктуальный, как часы на городской ратуше, не имеющий в жизни других интересов, кроме оформления юридичес ких документов о передаче имущества. Возможно ли, что мысль о тех запрятанных десятках тысяч долларов соблазнила даже такого, как он, и привела к смерти?

Проезжая рысью по Хай-стрит, я был вынужден бороться с сильным желанием остановить коня у конторы адвоката и узнать у него детали этого убийства, вместо того чтобы спешить прямо к дому моего дяди, дабы успеть положить в сейф собранные мной деньги, прежде чем бухгалтерия будет закрыта на ночь. Но так получилось, что адвокат, случайно увидев меня из окна, выбежал с непокрытой головой на улицу и остановил меня.

– Вы, вероятно, уже видели объявление.

Да, бедный Сэмми! – Он сразу остановил меня, стоило мне начать высказывать ему свои формальные сожаления о случившемся. – Кто бы мог подумать, что такая старая маленькая жирная ночная бабочка, как он, попадет и сгорит в огне свечи. Он намеревался оказать вам неплохую услугу. Вот над чем мы должны подумать.

Несомненно, у него была какая-то идея. Когда его нашли, рядом с ним лежали молоток и стамеска, но я пока не могу найти следов их применения, хотя он, должно быть, провел там всю ночь. Ночью шел дождь, и он промок насквозь.

Но остановил я вас вовсе не ради этого. Я хотел поговорить с вами о том зеленом рединготе.

– Вы хотите сказать, что нашли его?

– Я думаю, что знаю, где мы сможем получить его в свои руки. Вы готовы встретиться со мной здесь, в моей конторе, сегодня в десять вечера – вместе с вашими пистолетами? – И он звонко шлепнул своей рукой по моей кобуре, что заставило лошадь, несмотря на всю ее безмерную усталость, рвануть вперед, – Жилище Армиджа, кажется, обитаемо, – продолжал он, поджав губы с выражением немыслимой важности. – По слухам, старый Пит бродит около своего дома, во всяком случае, в две; последние ночи. Его, одетого в зеленое пальто, расхаживающего с зажженным фонарем в руке и источающим вокруг себя мистический мертвенно-бледный свет видели три заслуживающих доверия свидетеля. Готовы ли вы отправиться со мной и помочь мне уложить на лопатки этого несчастного бродячего призрака?