Тень великого колдуна - [6]

И вдруг ты оказываешься здесь и видишь эту улыбку. Умбра, деточка, ты не знаешь, где мой синий сафьянный халат? Я сегодня отпустил садовника, сбегай, накрой саженцы. Скажи кухарке, чтобы к ужину приготовили пироги с мясом, а не с рыбой.

В такие моменты я готова его убить.

Сопротивляться Зову я не в силах, но со временем, поднаторев в магии, я научилась обманывать это заклинание, завернув петлю перемещения на свою комнату. Теперь, хотя бы, можно заскочить к себе, чтобы глотнуть воды или оставить то, что не предназначено для чужих глаз.

Колдун нервно барабанит пальцами по столешнице. Магический браслет на запястье — розетка из двенадцати лепестков — задумчиво поблескивает. В окне за его спиной черно-белой мозаикой возвышаются горные вершины. Тусклый серебристый свет, спрятавшегося за облаками солнца лениво вливается в комнату, рисуя на полу расплывчатые тени. Стол. Книги. Астрономические таблички. Высокая спинка кресла. Не хватает только силуэта сидящего в нем человека. Он не отбрасывает тени.

— Тебя что-то не устраивает, Умбра?

Все! И то, что ты сделал из меня безропотную служанку, беспринципную воровку, безжалостную убийцу, и бес знает, кого еще сделаешь! И то, что у меня в душе нет и никогда не было никаких чувств, кроме хронического раздражения. И то, что все это никогда не изменится!

— Меня все устраивает, Хозяин.

Хозяин долго смотрит на меня, нахмурив черные кустистые брови. Его лицо больше не выглядит добродушным или глуповатым, скорее жестким и пугающе проницательным.

— Твое искусственное сознание играет с тобой жестокую шутку. — Напряженно говорит колдун, и я физически чувствую, как в воздухе от него ко мне натягиваются невидимые струны. — Помни, тебя, как таковой не существует. Ты — никто. Всего лишь моя ожившая тень, которой я подарил плоть и кровь. Твоё постоянное бунтарство и попытки принимать самостоятельные решения аномальны. Твое истинное предназначение — быть частью меня, жить моей судьбой, следовать моим интересам и выполнять мою волю.

— А, может, я не хочу!

— Чего же такое создание как ты может хотеть?

— Стать художницей! — Я досадливо поджимаю губы, слишком поздно сообразив, что в запале выдала свою главную тайну, свою мечту.

— Художницей? Ты? — Он смеется искренне, для собственного удовольствия, а не для того, чтобы продлить жизнь. Он бессмертен.

Отворачиваюсь к огромному аквариуму у стены. Я никто и не должна ничего чувствовать. Но мне больно и обидно. Среди пушистых золотистых водорослей и перламутровых гирлянд пузырьков степенно плавают красные пузатые карасики. На отполированном стекле отражается мое лицо с прищуренными глазами, глубокими складками вокруг уныло опущенных кончиков губ. Сейгеш, как никогда я похожа на высохшую столетнюю старуху… или на Него.

Жалобно поскрипывает кресло.

— У меня на завтра намечается встреча с коллегами. — Сухо говорит он. — Удосужься, организую все в лучшем виде.

Встреча с коллегами. Как же, знаем. Такие же как он ненормальные, только из соседних миров: рыжий балагур Энлиль с маленькими рожками, огромный вежливый человекокит Энки и самый опасный — конченный алкоголик с опасной манией спаивания окружающих, колдун Уту. Запрутся опять в кабинете на всю ночь. А потом мы с прислугой целых месяц роем ловчие ямы на добровольца-экспериментатора в скороходных сандалиях, устраняем следы потопа, расчищаем пожарища после гонки на шемах[8], ищем пропавшую шапку невидимку или спасаем провиант от обнаглевшей скатерти самобранки. Я уже не говорю о летающих овечьих отарах, кровожадных козловолках и говорящих деревьях. Местное население давно упразднило прежнее название горного хребта, в клыках которого был запрятан наш замок, переименовав его в Чертову Хребтину.

— Мне можно идти? — Бесстрастно спрашиваю я, не разворачиваясь в его сторону.

— Иди. Справишься с делами, можешь взять выходной. — Благодушно разрешает Хозяин. — На пару недель.

— Что? — Возможно, я веду себя слишком дерзко и импульсивно, но удержаться от громкого вскрика не могу. Просто для меня даже пара свободных мгновений — это неслыханная роскошь, а уж пара недель… сейгеш…

— Сегодня будет ровно двадцать пять лет, как ты служишь мне верой и правдой.

— И даром. — Подсказываю я.

— Ты знаешь, что это значит. — Как будто не замечая моей наглости, произносит колдун, одной рукой подтягивая к себе сочинение Евдокса, а другой надевая на нос подарок Энлиля, круглые небьющиеся очки в металлической оправе, сразу приобретая некоторое сходство с пучеглазыми карасиками в аквариуме (сам он искренне считает, что очки придают ему серьезный, мужественный вид). — Все равно, мне пока твоя помощь не понадобиться. К тому же, пришло время избавить тебя от пустых фантазий. Попробуй, поживи не в волшебном замке на всем готовом, а в жестоком прозаичном мире людей без денег и магической подпитки. Попробуй найти работу и свое место в жизни. Ты ведь об этом всегда мечтала? Давай, девочка. Может, так ты убедишься, что на самом деле твое место всегда было за моей спиной.

— А если…

— Умбра! — Резко обрывает он. — Даренную лошадь благодарно принимают без досмотра, даже если у нее явно отсутствует весь жевательный аппарат вместе с головой и подозрительно пахнет дохлятиной. Ты ухватываешь суть?