Тень - [81]

Стараясь не шуметь, он вошел в спальню, но возле кровати горела лампа, а Анна читала книгу.

– Наконец-то ты пришел, – воскликнула она, увидев мужа.

– Что случилось?

– Ничего необычного. Несколько дней назад я с Анастасией была в военном госпитале, но я не думала, что наш визит вызовет такую заинтересованность.

– Какую заинтересованность? – беспокойно спросил генерал. – Что вы снова натворили?

– Почему сразу натворили? Просто об этом написали в газетах, – сказала она, указывая на стопку журналов.

– Это все столичные газеты?

Анна кивнула.

Самарин пролистал несколько журналов, останавливаясь на статьях об Анастасии.

– Императрица будет недовольна, – сказал он. – Она захочет наказать дочь. Ты же знаешь, какая она.

– Только через мой труп! – воскликнула Анна. – Ребенок не сделал ничего плохого. Если она ее накажет, я уйду с работы! Пусть Анастасию учит ее подруга, как ее там? Вырубова. Ты злишься? – тихо спросила она.

– Нет, – устало вздохнул Самарин. – Я не злюсь. Просто у меня был тяжелый день.

– Я приготовила кое-что для тебя, – у Анны быстро поднялось настроение. – Читай.

– Ты получаешь польские газеты?

– Да, читай уже, – настаивала она. – Вслух!

Генерал взглянул на объявление, подчеркнутое красным карандашом.

– Брачное объявление?

– Читай!

– «Злая, старая уродина, напишут только отважные джентльмены. Цель матримониальная». Это похвальная честность, – прокомментировал генерал. – Что тут дальше? «Михаил Прычков из Борков Яновских за нашим посредничеством заявляет: на той неделе от меня сбежала жена, блондинка, дерзкая, с выбитым нижним зубом и все время говорящая: а, чтоб тебя! Оставила меня, вдовца, с детьми и нетельной коровой и пошла по миру или во Львов, где у нее три кумы и один ухажер. Ничего еще баба, только сильно потеет и храпит на левом боку, когда печень пережимает. Потеряться она не потерялась, дорогу знает, только сама ушла, как ведром огрел ее, когда она вместо соли в картошку насыпала соды, и самого маленького Андрейка в животе перевернула, и прокляла тельную корову, из-за чего могла сглазить ее потомство, да и грешница она. Кто о ней знает, пусть уговорит ее вернуться, я сам по хате не справлюсь, а Анка ревет за ней как печная труба. Если не захочет возвращаться, пусть отдаст Баськино колечко и пусть скажет, где ключ от чердака, потому что Антек, как за сеном на чердак лазил, все портки порвал. Двадцать девять лет, и как уходила – была в красной юбке. Бога и добрых людей прошу, чтоб не обижали ее, а все, что о ней знаете, сообщайте мне, я телегой приеду, если плотник валек сделает, потому что она в печи им греблась, и он обуглился, старое не помяну и бить ее за это не буду».

Генерал помимо воли улыбнулся и отложил газету.

– Это намек, чтобы я не бил тебя ведром за твои проделки? А тебе не кажется, что у Михаила Прычкова проблемы посерьезнее наших?

– И одно, и другое, – ответила Анна с притворной серьезностью. – И как? Получше?

– Мне всегда лучше, когда ты со мной, – сказал Самарин.

– Это было мило. И я думаю, что ты заслужил награду, – сказала она, поправляя очень соблазнительную ночную рубашку. – Но, наверное, завтра. Ты выглядишь уставшим.

– Завтра, – согласился с ней Самарин, прикрывая зевок.

Офицер погасил свет и обнял жену, прижимаясь к ее теплой груди. Он заснул, чувствуя под рукой ее спокойное сердцебиение.

* * *

Тамара Корсакова была молодой девушкой с красивым, слегка полноватым лицом и озорной улыбкой. В белом платье из органзы она напоминала ангела в женском обличье, а легкие, полные изящества движения и выраженные женские округлости делали ее привлекательной не только для двенадцатилетних. Без малейшего смущения она передала сумочку одному из солдат – было видно, что она проходила эту процедуру столько раз, что воспринимала ее как что-то очевидное.

Самарин наблюдал за свечой Яблочкова, но в воздухе не появилась тень девочки.

– Вы можете проходить, – сказал поручик Удалов с поклоном.

Генерал подождал, пока барышня Корсакова не исчезла за поворотом коридора, и вышел из караулки.

– И как? – нервно спросил он.

Удалов движением головы перевел вопрос на сержанта.

– Девица не имеет при себе никакого оружия, – отчитался тот.

– Уверен? Знаешь, Пикулин, не так трудно спрятать нож в чулках или…

– Александр Борисович, – отозвался солдат с упреком, – вы же знаете, кто я. Кем был, – сразу же исправился он. – В белье княжны Корсаковой только сама княжна Корсакова.

Генерал откинул этот аргумент нетерпеливым жестом, но немного успокоился: Пикулин большую часть своей бурной жизни был карманником на улицах Петербурга, одним из лучших в своей области.

– Где Матушкин?

– В саду.

– Я надеюсь, он не застрелит княжну, – произнес Самарин. – Я предпочел бы лично руководить этой акцией.

– Вы не можете раздвоиться, – заметил Удалов. – Кто-то должен был принять решение, можно ли ей встречаться с цесаревичем. А вход в сад только один и хорошо освещен, она бы вас точно заметила, если бы обернулась. Не волнуйтесь! Полковник Матушкин справится.

– Ну не знаю, – буркнул Самарин. – Я надеюсь.

– С ним трое снайперов, – обрадовал его Удалов. – Это опытные люди, они не позволят, чтобы хоть что-то угрожало наследнику престола, и не убьют девочку, если даже она неожиданно обнимет цесаревича.