Тень последней луны - [101]

Леяра опустила голову и быстро вышла. Веля снова осталась стоять, как провинившаяся ученица. Это становилось однообразным.

— Что ещё тебе надо? — сухо поинтересовалась она. — Кажется, ты уже получил всё возможное поклонение сегодня и получишь свою жертву завтра. Так в чём дело?

— Когда я нахожусь в этой форме, — вставая, произнёс Пол, — форма выдвигает мне собственные требования. Не к прислуге же мне с ними обращаться.

Он подошёл к ней, одной рукой обнял за талию, вторую положил на затылок и глубоко поцеловал, не давая отстраниться. Веля сжала губы, с силой упёрлась ему в грудь обеими руками, оттолкнула его и вырвалась. Крепко вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Я. Больше. Тебя. Не хочу, — стараясь, чтобы голос не дрожал от злости, раздельно сказала она. — Можешь обратиться к прислуге. К кому-то из придворных дам. Можешь сам себя трахнуть из неоткуда в никуда или отовсюду и везде. Можешь сам себе отсосать. Но ко мне ты больше не прикоснёшься.

— Конечно же прикоснусь, — улыбаясь, возразил тот. — Ты сама придёшь и попросишь к тебе прикоснуться. В конце-то концов, твой топорылый папаша замочил твоего любовника, а физиологических потребностей никто не отменял, в то время как нам, помнится, неплохо было.

— Пошёл нахрен, — сквозь стиснутые зубы выдавила Веля и отошла ещё на несколько шагов.

По-прежнему улыбаясь, Пол преувеличенно почтительно поклонился, развернулся к ней спиной и, насвистывая Моррисона, ушёл в тёмный угол. Свист стих. Прошло не менее получаса, прежде чем Велю перестало трясти. Она знала, что не уснёт, да и спать — только время тратить. Она вытрясла из мешочка последнюю пригоршню реса и съела сухим. Потом надела свой свитер, штанцы и сапожки. Поискала плащ — и он нашёлся среди вещей матери — ярко-алый. Ну что ж, сойдёт. Больше наряжаться ни к чему было.

***

К еде отец так и не притронулся. Поднос с подсохшими овощами и мясом стоял на столике. Когда она вошла, открыв тяжёлую железную дверь, он сидел на кровати, опустив голову, опёршись локтями о колени, сцепив в замок большие руки, закованные в кандалы. Она не отдавала приказа заковать отца, об этом тоже распорядился Пол, видимо, желая унижением отомстить за собственные ранее потерянные острова и прежний погибший род, за попытки убить его самого и мёртвых собратьев, за Луну и волну. Втайне надеясь, что отец накинет ей на шею цепь и в две секунды прекратит сольное выступление в этом дерьмовом театре, Веля присела рядом с ним, но тот поднял глаза и посмотрел совсем спокойно, таким ясным взглядом, которого она уже давно у короля не видела. Скользнул взглядом по её уставшему лицу, с долей изумления задержался на коротко отстриженной теперь голове.

— Что это ты с собой сделала? — спросил.

— Я не могу вас просить, чтобы вы мне поверили, — дрожащим голосом сказала Веля, — я понимаю, что наши отношения сложились не самым лучшим образом, но могу вас уверить, что сожалею…

Она запнулась. О чём? Что родилась на свет?

— Я очень жалею, что… всё так вышло.

Горло и грудь сдавила невидимая рука. Веля закрыла лицо и залилась слезами. Раздался звон металла, тяжёлая рука легла ей на плечо и легонько сжала.

— Не плачь, — сказал отец, — Я давно готов к смерти. Никто не должен видеть, как плачет королева.

— Я не королева и не буду ею, — Веля потрясла головой, во все стороны полетели солёные капли.

— Конечно же будешь, — возразил отец. — Люди не станут тебя слушать, если ты будешь показывать слабость.

— Они и так не слушают меня, теперь все слушают Пола, а я оказалась просто придатком к зверю. Ни у тебя, ни у кого такого не было. Тебя лис хоть обманывал, но был почтителен.

— Если ты найдёшь в себе достаточно силы, то зверь подчинится, — сказал отец. — Я уже говорил, вы с ним связаны и связь работает в обе стороны. Он так же нуждается в тебе, как и ты в нём, как-то это работает, уж не знаю, как. Казни я не боюсь, умру достойно, как и жил. Кем бы меня не считали — я король. Ты понимаешь, что должна меня похоронить как полагается?

Веля снова заревела, и отец её обнял.

— Я тут не спала, — шмыгая носом, сказала она в пропахшую потом рубашку, — и кое-что придумала. Не знаю, что из этого выйдет, но, если я правильно поняла его природу, что-то может выйти.

Веля сунула руку в карман штанов и достала странное приспособление — тугой канатец в две ладони длиной и в два пальца толщиной, с большими рыболовным крючками, на каких ловили акул, туго вплетёнными с каждого конца. Вложила его отцу в руки. Тот пощупал крепкое шелковистое плетение — девчонки Мадоры пол ночи старались, увязали как следует.

— Это что, твои волосы?!

— Ну да. Послушай, пап…

Глава 25. Время казнить и миловать

Ты не бойся и не плачь, я ненадолго умру,

Ибо дух мой много старше, чем сознанье и плоть.

Я — сиреневое пламя, я — струна на ветру.

Я — господень скоморох, меня любит господь!

Т.Шельен

Когда рассвело, оказалось, что рыбы больше не летают в небе. Луна удалилась, и вода ушла вслед за ней, спокойная и тихая, как прежде, унося с собой всех диковинных обитателей своего дна, и теперь стояла по окружности сферы на высоте метров четырёх, не больше.