Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики - [9]
Взгляни же на себя трезво, подумай трезво о том,
кто же мы, в сущности...
Если хочешь кончить с собой, кончай...
Отбрось угрызения совести, доводы разума!..
Разве у жизненной механики есть угрызения
или доводы?
Какие химические угрызения повелевают силой,
Порождающей жизненный трепет, и циркуляцию
крови, и любовь?
Разве в веселом ритме жизни есть память о других?
О нищее тщеславие плоти, именуемое человеком,
Неужели тебе не ясно, что ты лишено всякого
значения?
Ты важен для себя, потому что именно себя
ты ощущаешь.
Все для тебя, потому что вся вселенная
И эта вселенная, и все остальные,
Сателлиты твоей объективной субъективности.
Ты важен сам для себя, потому что только для себя
ты важен.
А если это так, о миф, не так ли обстоит дело
со всеми другими людьми?
Тобой, как Гамлетом, владеет ужас перед неведомым?
Да что тебе вообще ведомо? Что ты знаешь,
Чтобы хоть что-нибудь называть неведомым?
У тебя, как у Фальстафа, плотская любовь к жизни?
Если ты в силах любить ее материально, полюби ее
еще материальнее,
Превратись в частицу земли и материи!
Рассейся, ах ты, физико-химическая система
Клеток, пребывающих в сумеречном сознании,
В сумеречном сознании бессознательных тел,
В великой, ничего не сокрывающей сокровенности
видимостей,
В сущем, размножающемся кронами и корнями,
В атомном тумане материи,
В вихревых потоках,
Окружающих динамический вакуум мира...
Примечание
Не транжирить времени!
Но что такое оно, чтобы его не транжирить?
Не транжирить времени!
Ни дня без строчки...
Работа честная и святая,
Как у Вергилия или Мильтона.
Но так трудно быть честным или святым
И так невозможно стать Вергилием или Мильтоном!
Не транжирить времени!
Из души выволакивать нежные клетки ― не больше,
не меньше
И кубики складывать,
А из кубиков делать картинки
(Перевернешь кубик ― на его изнанке тоже
невидимая картинка)...
Возвести картонный домик из своих чувств,
жалкий Китай ― вечерние грезы,
А из мыслей ― костяшка к костяшке ― ленту домино,
А из воли ― ударный, бильярдный шар...
Миражи игр, пасьянсов и развлечений
Миражи жизни, миражи жизней; миражи Жизни.
Словобредовие!
Конечно, словобредовие...
Не разбазаривать времени!
Отчитываться перед сознанием о каждой минуте,
Отчитываться перед сознанием о каждой схватке,
Отчитываться перед сознанием о каждом движении
к цели.
Тонкие манеры души...
Элегантность упорства.
Не транжирить времени!
Мое сердце устало, как истинный нищий,
Мой мозг ― как тюк, закинутый в угол.
Мой угол (словобредовие) такой как есть и печален.
Не транжирить времени!
Пять минут прошло, как я начал писать.
Я их потерял или все-таки нет?
Если не знаю, потерял или все-таки нет,
что я знаю о минутах других?
(Ты, попутчица по одному купе столько раз
В пригородном поезде,
Заинтересовалась ли мной?
Растранжиривал время я, когда глядел на тебя?
Каким был в нас ритм покоя в несущемся поезде?
Каким было родство, которое не состоялось у нас?
Какой была жизнь, заключенная в этом?
И чем это для жизни?)
Не транжирить времени!
Ах, дайте мне растранжирить все!
И время, и бытие, и память о времени и бытии.
Дайте мне стать зеленым листком, легко-ласковым
ветерком,
Безвольной и одинокой дорожною пылью,
Стать ручейком, что остался от ливня,
Юлой малыша, которая вместе с землей
Всколебнется внезапно,
И вместе с душою дрожит,
И, словно поверженные идолы, падает на пол Судьбы.
Бессонница
Я не сплю, не надеюсь уснуть,
Я и мертвый не надеюсь уснуть.
Меня окружает бессонница шириною с созвездья
И бессвязный зевок длиной с мирозданье.
Я не сплю: я читать не могу, когда ночью проснусь,
О Господи, я даже мечтать не могу, когда ночью
проснусь!
Ах, опиум ощущения себя кем-то другим!
Я не сплю, я покоюсь, пробудившийся труп,
и чувствую,
И чувство мое ― это палые мысли.
Сквозь меня в перевернутом виде проходит все,
что со мной не случилось.
Все, в чем каюсь и чувствую, что виноват.
Сквозь меня в перевернутом виде проходит ничто.
Даже в этом я каюсь и чувствую, что виноват,
и не сплю.
У меня зажечь сигарету сил нету.
Я смотрю на белую стену перед собой,
как на вселенную.
Там, снаружи, безмолвье пронизало все,
Громада безмолвья,
что во время оно испугало б меня,
Во время оно, когда бы я чувствовал что-то.
Я слагаю воистину милые стихи,
Стихи, которые говорят, что нечего мне говорить,
Стихи, которые упорствуют, говоря про это,
Стихи, стихи, стихи, стихи...
Столько стихов.
Вся правда, вся жизнь вне этих стихов и меня!
Я спать хочу, но я не сплю и чувствую, не зная,
что я чувствую,
Я ― просто ощущенье, не соответствующее людям,
Абстракция самосознанья ничего,
Помимо необходимости сознанья ощущать,
Помимо ― сам не ведаю ― помимо же чего.
И я не сплю. И я не сплю. И я не сплю.
Сон охватил всю голову мою, глаза и душу.
Как огромный сон нисходит на меня, но я не сплю.
О, как опаздываешь ты, рассвет... Приди...
Приди, чтоб неизвестно для чего мне принести
День ― прежнего двойник, ночь ― прежней двойника.
Приди, чтоб принести мне радость
этого печального ожиданья,
Ведь радостен всегда ты и всегда несешь надежду,
Если верить литературе старой о мире чувств.
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
Феномен русской культуры конца ХIX – начала XX века, именуемый Серебряным веком, основан на глубинном единстве всех его творцов. Серебряный век – не только набор поэтических имен, это особое явление, представленное во всех областях духовной жизни России. Но тем не менее, когда речь заходит о Серебряном веке, то имеется в виду в первую очередь поэзия русского модернизма, состоящая главным образом из трех крупнейших поэтических направлений – символизма, акмеизма и футуризма.В настоящем издании достаточно подробно рассмотрены особенности каждого из этих литературных течений.
Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучающиеся в начальной школе, средних и старших классах. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.В книгу включены стихотворения русских поэтов XVIII – ХХ веков, от В. Жуковского до Н. Рубцова, которые изучают в средней школе и старших классах.
Сборник знакомит советского читателя с самыми яркими представителями современной норвежской лирики. В книгу включены подборки стихотворений шести поэтов: Улава Х. Хауге, Ханса Бёрли и других. Лейтмотивом представленной в сборнике поэзии является любовь к родине — опасения за её судьбу, восхищение её природой и тревога за эту природу, гордость за своих соотечественников, известных и совсем простых людей.
В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.
Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.