Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики - [6]
Зачем себя растравлять?..
Кто скажет, что я такое?
И как про это узнать?
"Из вечности, где некогда блуждала..."
Из вечности, где некогда блуждала,
Пришла ко мне вот эта жизнь. И странно
Из существа, что было первозданно,
Путем неведомого ритуала
Из дальних блесков, гаснущих устало,
Из ностальгии, ноющей, как рана,
Неясных криков, слышных из тумана,
Та сущность родилась, что мною стала.
И в том, что было мною, тучей грозной
Нависло небо в серой тишине,
Ложилась ночь, дождлива и беззвездна...
Ищу в душе, что я берег бы свято, —
Пустыня там, где Бог имел во мне
Забвенья средоточие когда-то...
"Я — полотно, сейчас на мне картину..."
Я — полотно, сейчас на мне картину
Напишет мастер. Знал я наперед:
Коль душу я, покорствуя, отрину,
Мое начало целью расцветет.
Что до того, пусть осень паутину
Плетет, и скуки нарастает лед,
И до причуд души, что сквозь рутину
О царских почестях в чаду поет?
Рассеян... Веером сложилось время,
Душа — высокий свод, и в ней простор...
А скука? Боль? На миг забыто бремя...
Для обновленья крылья распростер,
И на земле, куда достанет око,
Полета тень трепещет одиноко...
"Посланец я, но от меня таят..."
Посланец я, но от меня таят
Посланий смысл, и речь моя потоком
Слетает с губ, и мню себя пророком,
И сам как будто надвое разъят...
Я тот, чьи прорицанья свет струят,
И я — ничтожный червь во рву глубоком,
И миссия моя — к людским порокам
Внушает мне презренья грозный яд...
А вдруг умолкнет голос отдаленный,
И сам себя на царство я венчал,
Своей гордыней страшно ослепленный?
Но ширится высокая тревога,
Оттуда, из начала всех начал...
И — вот оно, прикосновенье Бога...
"Ни взгляд, ни разговор, ни письмена..."
Ни взгляд, ни разговор, ни письмена
Нас передать не могут. Наша суть
Не может в книгу быть заключена.
Душа к душе найти не в силах путь.
Бессмысленно желанье: без конца
Пытаться о себе сплести рассказ.
Как прежде, связи лишены сердца,
И сущности души не видит глаз.
Меж душами не создадут моста
Ни колкость, ни софизм, ни каламбур,
Передавая мысль, солгут уста,
Рассудок слаб и косен чересчур.
Мы ― сновиденья, зримые душой,
И непостижен сон души чужой.
"Не знаю ничего. И для чего, не знаю..."
Не знаю ничего. И для чего, не знаю,
Жизнь, слава и любовь. Познать не удалось,
И почему событие сбылось
Или история, та или же иная.
Я пуст, я одинок. Так что же происходит?
Ни прежде, ни потом, что было ― все прошло.
Мгновения, ступая тяжело,
Не глядя на меня, мимо меня проходят.
Раздумывать? Не верю я мыслишкам.
Сон в тягость мне. Я долго не засну.
Отброшу книгу, чуть в нее взгляну.
А чувственность известна слишком, слишком.
Быть ирреальной тенью на стене,
Такой же ирреальной,
Персонажем
Нелепого романа и миражем,
Быть сном, быть трансом остается мне.
"Недвижной мглой, как покрывалом..."
Недвижной мглой, как покрывалом,
Застелен мой померкший взгляд.
Кто мал ― довольствуется малым.
Жизнь все, что даст, возьмет назад.
Так будь и малым крохам рад!
Ночь, нисходящая, как тайна,
Верни меня на прежний круг,
Чтоб тут же, на тропе случайной,
Забыл я все, что вспомнил вдруг,
И мучился, и жаждал мук.
Одеты в серые одежды,
Лежат поля передо мной,
Где завтра все мои надежды
Я погребу, в тиши ночной
Найдя отраду и покой.
Поэзия ― ничто. Мгновенья
Неслышно уплывают вдаль.
Так есть ли смысл искать забвенья?
Что прожито ― того не жаль.
Но отчего в душе печаль?
ВЕРЛИБРЫ
"Мистик, пытаешься ты вникнуть в суть вещей..."
Мистик, пытаешься ты вникнуть в суть вещей,
Все зримое ты наделяешь скрытым смыслом,
Лишь для того, чтоб в каждой вещи
Отыскивать ее иную суть.
Мои глаза даны мне, чтобы видеть,
Поэтому я вижу бессмыслицу вещей.
И, видя это, люблю себя за то, что я есть вещь
и ничего не значу,
И потому не поддаюсь истолкованью.
Облака
В печальный день у меня на душе печальнее,
чем у самого дня...
Моральные и общественные обязательства?
Переплетение долга и дела?
Нет, Ничто, Пустота...
Печальный день, когда нет ни воли, ни желания,
ни сил...
Многие путешествуют (я тоже путешествовал),
многие радуются солнцу
(Я тоже радовался или думал, что радуюсь),
Все обладают здравым смыслом, или волей к жизни,
или соответствующим невежеством,
Тщеславием, жизнерадостностью, общительностью.
Все уезжают, чтобы возвращаться или
не возвращаться
На везущих без затей пароходах.
Они не чувствуют, что во всяком отъезде
есть что-то от смерти,
Во всяком прибытии ― от тайны,
В любой новизне ― от ужаса...
Они не чувствуют, потому что они депутаты
и банкиры,
Потому что танцуют и занимаются коммерцией,
Посещают все театры и заводят знакомства...
Они не чувствуют: к чему бы им чувствовать?
Расфуфыренное стадо из хлева богов
Пропустите его под солнцем, на заклание
Увенчанное, воодушевленное, жизнерадостное,
самодовольное...
Я посторонился, но все же пошел с ними,
хотя я не был увенчан,
Навстречу той же судьбе!
Я бреду с ними без солнца, которое надо мной,
без жизни, которая во мне,
Бреду с ними, лишенный их неведения...
В печальный день у меня на душе печальнее,
чем у самого дня...
В печальный день, а печальны все дни...
В такой печальный день...
Набросок
Разбилась моя душа, как пустой сосуд.
Упала внезапно, катясь по ступенькам.
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
Феномен русской культуры конца ХIX – начала XX века, именуемый Серебряным веком, основан на глубинном единстве всех его творцов. Серебряный век – не только набор поэтических имен, это особое явление, представленное во всех областях духовной жизни России. Но тем не менее, когда речь заходит о Серебряном веке, то имеется в виду в первую очередь поэзия русского модернизма, состоящая главным образом из трех крупнейших поэтических направлений – символизма, акмеизма и футуризма.В настоящем издании достаточно подробно рассмотрены особенности каждого из этих литературных течений.
Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучающиеся в начальной школе, средних и старших классах. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.В книгу включены стихотворения русских поэтов XVIII – ХХ веков, от В. Жуковского до Н. Рубцова, которые изучают в средней школе и старших классах.
Сборник знакомит советского читателя с самыми яркими представителями современной норвежской лирики. В книгу включены подборки стихотворений шести поэтов: Улава Х. Хауге, Ханса Бёрли и других. Лейтмотивом представленной в сборнике поэзии является любовь к родине — опасения за её судьбу, восхищение её природой и тревога за эту природу, гордость за своих соотечественников, известных и совсем простых людей.
В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.
Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.