Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики - [5]
Стремленью мысли!) ― о, быть может, я
Продленный миг, который жаждал тела,
Дабы вкусить земного бытия?
"Сменившая ночь в ее блеске и лоске..."
Сменившая ночь в ее блеске и лоске
Промозглая рань
Как траур вдовы, после длительной носки
Поблекшая ткань.
И в небе рассветном, где завесь сырая
Все так же темна,
Несбыточность рая ― от края до края
Глухая стена.
Бессмысленный день уготован мне снова
И холод в душе
Из-за несвершенности дела, какого
Не сделать уже.
"Что печалит ― не знаю..."
Что печалит ― не знаю,
Но не в сердце ютится
То, чему в этом мире
Не дано воплотиться.
Только смутные тени
Тают сами собою
И любви недоснились,
И не узнаны болью...
Словно грусть облетает
И, увядшие рано,
Листья след застилают
На границе тумана.
"Не разойтись туману..."
Не разойтись туману.
Поздно, и ночь темна.
Всюду, куда ни гляну,
Передо мной стена.
Небо над ней бездонно,
Ветер утих ночной,
Но задышало сонно
Дерево за стеной.
Ночь он не сделал шире,
Этот нездешний шум
В потустороннем мире
Потусторонних дум.
Жизнь лишь канва сквозная
Яви и забытья...
Грустен ли я, не знаю.
Грустно, что это я.
"Льет. Тишина, словно мглой дождевою..."
Льет. Тишина, словно мглой дождевою
Гасятся звуки. На небе дремота
Слепнет душа безучастной вдовою,
Не распознав и утратив кого-то.
Льет. Я покинут собою...
Тихо, и словно не мгла дождевая
В небе стоит ― и не тучи нависли,
Но шелестит, сам себя забывая,
Жалобный шепот и путает мысли.
Льет. Ко всему остываю...
Воздух незыблемый, небо чужое.
Льет отдаленно и неразличимо.
Словно расплескано что-то большое.
Словно обмануто все, что любимо.
Льет. Ничего за душою...
"Горы ― и столько покоя над ними..."
Горы ― и столько покоя над ними,
Если они далеко.
Свыклась душа моя с мыслью о схиме,
Но принимать нелегко.
Будь я иным ― верно, было б иначе.
С этим я жизнь и пройду.
Словно глаза поднимаю незряче
На незнакомых в саду.
Кто там? Не знаю. Но веет от сада
Миром, которого нет.
И отвожу, не сводя с нее взгляда,
Книгу, где канул ответ.
"Ничего не свершив и не зная труда..."
Ничего не свершив и не зная труда,
Только грезил бездумно и вяло.
Видел, дни мои мимо текли в никуда
И усталость во мне нарастала.
Юность длилась и длилась, себя пережив,
Пережив, все же двигалась дальше.
Слабый голос надежды был скучен и лжив,
Даже юность устала от фальши.
Бесполезных часов неизбежен полет,
Дней пустых бесконечно скольженье.
Так хоть раз опоздавший всегда отстает,
Так ленивый лежит без движенья.
Суть моя неподвижно бредет стороной,
Видит: я прозябаю без цели.
Вечер скуку зеленую льет надо мной,
Чьи желанья давно оскудели.
Как забытые морем на суше суда,
Жизнь ненужная, полупустая.
Без надежды позвольте уснуть навсегда,
Лучшей книги вовек не читая!
"Я жалок, я ничтожен и смешон..."
Я жалок, я ничтожен и смешон,
Безмерно чужд и целям и заветам
Как все: один их начисто лишен,
Другой, быть может, ищет их ― да где там!
Пускай влекусь к добру ― по всем приметам
Дурной дороги выбор предрешен.
Плетусь, как призрак,― наг, опустошен
И ослеплен потусторонним светом.
Все то, во что я верю,― чистый вздор.
Приемлю скромно жизнь мою простую
Пишу стихи, вступаю в разговор.
Оправдываться? Боже сохрани!
Менять натуру? Все одно впустую.
― Довольно, сердце: хватит болтовни!
"Мы ― в этом мире превратном..."
Мы ― в этом мире превратном,
Где и живем и творим,
Тени, подобные пятнам.
Облики принадлежат нам
В мире, который незрим.
Грустная ложь камуфляжа
Мир, обступающий нас.
Так и живем мы, бродяжа
Маревом, дымкой миража
Средь ненавистных гримас.
Разве что с болью щемящей
Некто порой различит
В тени снующей, скользящей
Облик иной, настоящий,
Тот, что от взора сокрыт.
Зрящий пришел к переправе,
Зренье дающей уму,
Но не вернуться не вправе
К прежней, томительной яви,
Чуждой отныне ему.
Ныне тоске неизбывной
Он навсегда обречен,
Связанный с истиной дивной,
Но заточен в примитивной
Смуте пространств и времен.
"О солнце будней унылых..."
О солнце будней унылых,
и что ни день, то серей,
уж если душу не в силах,
хотя бы руки согрей.
Пускай оттает чужая,
когда коснется моей,
ладонь с ладонью сближая,
чтоб сердцу стало теплей.
И если боль — до могилы
и мы должны ее длить,
даруй нам, господи, силы
ни с кем ее не делить.
"Нелегко, когда мысли нахлынут..."
Нелегко, когда мысли нахлынут,
и над чуткой ночной тишиной
небосводом к земле запрокинут
одиночества лик ледяной.
На рассвете, бессонном и грустном,
безнадежней становится путь
и реальность бесформенным грузом
вырастает и давит на грудь.
Это всё — и не будет иного.
Млечный Путь, погруженный во тьму,
и рассветы, и сумерки снова,
и сознанье, что жить ни к чему.
(Это всё — и не будет иного.
Но и звезды, и холод, и мрак,
и молчание мира немого —
все на свете не то и не так!)
"За окнами стынет вечер..."
За окнами стынет вечер —
ведь небо к ночи холодней —
и цепом докучным ветер
молотит по скуке моей.
Небывших жизней осталось
так много на стороне,
любилось и отмечталось,
привиделось только во сне...
О ветер, мой друг нездешний,
хоть ты со мной не молчи!
Ведь плачется безутешней
такой безответной ночи.
Томленья, мечты — пустое!
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
Феномен русской культуры конца ХIX – начала XX века, именуемый Серебряным веком, основан на глубинном единстве всех его творцов. Серебряный век – не только набор поэтических имен, это особое явление, представленное во всех областях духовной жизни России. Но тем не менее, когда речь заходит о Серебряном веке, то имеется в виду в первую очередь поэзия русского модернизма, состоящая главным образом из трех крупнейших поэтических направлений – символизма, акмеизма и футуризма.В настоящем издании достаточно подробно рассмотрены особенности каждого из этих литературных течений.
Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучающиеся в начальной школе, средних и старших классах. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.В книгу включены стихотворения русских поэтов XVIII – ХХ веков, от В. Жуковского до Н. Рубцова, которые изучают в средней школе и старших классах.
Сборник знакомит советского читателя с самыми яркими представителями современной норвежской лирики. В книгу включены подборки стихотворений шести поэтов: Улава Х. Хауге, Ханса Бёрли и других. Лейтмотивом представленной в сборнике поэзии является любовь к родине — опасения за её судьбу, восхищение её природой и тревога за эту природу, гордость за своих соотечественников, известных и совсем простых людей.
В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.
Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.