Тень на Солнце - [8]

Один из Али вдруг материализовался и ступил на пол перед Аштартом и Арсеном. Зезва ахнул.

— Злата… — пробормотал Аштарт, опуская меч.

Там, где еще мгновение назад вертела кровавыми глазищами уродливая али, теперь стояла золотоволосая девушка необыкновенной красоты. Огромные зеленые глаза взглянули из-под черных пушистых ресниц. Копна золотых, как солнце, волос заблестела в лунном свете.

— Злата, — повторил Аштарт, проглатывая вставший в горле комок. — Любимая…

Злата улыбнулась, и протянула руку. Аштарт как зачарованный потянулся к ней. Потрясенно вздохнул гамгеон.

— Нет! — крикнул Зезва. — Не давай ей руки, не надо!

Но было уже поздно — юноша дотронулся до руки девы али. Зезва зажмурился. Юный глупец обрек себя на верную гибель, ведь каждый, кто прикоснется к али — перевертышу ночью, погибнет на месте.

— Аштарт… — услышал он снова и открыл глаза.

Юноша был жив. Злата сжимала его руку. Их фигуры вдруг охватил яркий неземной свет серебряный, как луна, что светила со двора сквозь разбитые ставни. Зезва судорожно выдохнул воздух. Куда подевался Ваадж?

Злата вдруг попятилась. Носящиеся над потолком али словно взбесились и завыли страшными голосами. Златовласка скривилась, закричала, схватившись за голову, поднялась в воздух. Будто чья-то невидимая рука скрючила девушку, которая стала меняться прямо на глазах. Неожиданно появившийся Ваадж брызнул на али какой-то жидкостью. Наконец-то чар начал действовать.

Злата взвыла, превратилась в уродливое чудище с кривыми зубами, взмыла к потолку.

— Нет! — закричал Аштарт, замахиваясь на Вааджа мечом, — не смей трогать ее, колдун! Прочь со своими бесовскими эликсирами!

Зезва бросился вперед. Молниеносным движением выбил меч из рук Аштарта, повалил на пол.

— Прочь… — хрипел юноша, вырываясь.

Ваадж спрятал сосуд в сумку и повернулся. Глаза чародея блестели.

— Юноша, — крикнул он, — не мешай!

Злата-али уже присоединилась к собратьям, засверкала серебристым прозрачным светом, завыла вместе с ними.

— Ашшшштарт…

Мгновенье, и али стремительно унеслись в ночь, через разбитое ими же окно. Серебристый свет угас, стужа отступила, и лишь полная луна скупо освещала беспорядок, царивший в помещении.

Зезва отпустил Аштарта, тот яростно отбрыкнулся.

— Сын, остановись, — велел Арсен, вкладывая оружие в ножны. — Али улетели, разве ты не видишь? Господин чародей прогнал их.

— Злата…

— Она жива, — усмехнулся Ваадж, — если можно так сказать про али.

— Ах, ты…

— Молчи! — гаркнул Арсен, подскакивая к сыну. Тот покорно потупился, по-прежнему сжимая меч.

Зезва долго и пристально всматривался в невозмутимое лицо Вааджа. Чародей спокойно выдержал этот взгляд.

— Сдается мне, милостивые государи, — медленно проговорил Зезва, — что не в том месте мы яму копаем.

Донеслось ржание. Зезва вздрогнул. Толстик! Как он там?

— Что ты имеешь в виду, Зезва? — удивился гамгеон, помогая сыну подняться.

Зезва заметил, как Ваадж мимолетно покосился на него.

— Не там рыбу ловим, господа хорошие, не там!

— Объяснись, пожалуйста, не томи душу.

Из дверей высунулась бледная и растрепанная жена гамгеона. До слуха Зезвы донесся детский плач.

— Только плачут, испугались, — прошептала женщина. — А так все в порядке, не залетали али проклятые.

— Слушаем, тебя, господин Зезва, — сказал гамгеон, кивая жене. Та закрыла за собой дверь. Плач утих.

Зезва оглядел собеседников.

— Завтра ночью, — сказал он тихим голосом, — навестим ведьму Миранду. Вот где наша рыба спрятана.

Солнце слепило Зезву, но он не прекращал распутывать гриву Толстика.

— У, али проклятые, — ворчал он, щурясь, — увели-таки животину, спутали ему шерсть, а я, значит, стой и распутывай!

Напротив него, на пне восседал чародей Ваадж и попивал винцо, блаженно поглядывая по-сторонам. Пели птички, жужжали пчелы и шмели, с полей доносилась песня эров, а совсем рядом, за забором корчмы, две пышногрудые эрки возились среди грядок. При этом они весьма художественно наклонялись строго по направлению к благородным господам, что коротали время возле дверей корчмы. Само собой разумеющееся, что направление указывали выпуклости и другие задние части прекрасных эрок. Одна из огородниц резко выпрямилась. При этом ее груди подпрыгнули с такой эротичной силой, что пробрало даже внешне невозмутимого Вааджа, который широко раскрыл глаза и разлил вино себе на брюки. Зезва усмехнулся, распутывая последний узелок.

— Два часа, — покачал он головой, — битых два часа ушло на распутывание!

— Тебе повезло, — лениво сказал Ваадж, отводя взгляд от крестьянки. Та надулась, вздернула нос и принялась ожесточенно вырывать сорняк.

— Повезло?! Ты, наверное, шутишь, чудик.

— Обычно али запутывают гриву таким образом, что распутать ее невозможно. Вообще.

— А еще, — Зезва в упор взглянул на чародея, — еще они убивают, сводят с ума, губят скотину, сбрасывают в пропасть, топят, наводят порчу. Так?

— Угу, — согласился Ваадж. — Ты очень догадлив, гонец тевада Зезва. Вот только все знают, что никакой ты не гонец. Вернее, числишься гонцом, а на самом деле — доверенное лицо тевада Мурмана, человек, который привлекается для решения неразрешимых проблем, против которых бессильна охрана тевада, войска Владыки, секретная служба…