Тень Луны, Море Теней - [8]
У неё не было времени спросить себя, как она это сделала.
Её рука, словно сама по себе, вытащила оставшееся в ножнах лезвие. Тем же движением она полоснула по ногам птицы. Её обдало теплой струей яркой красной крови.
В немом изумлении она могла только подумать, — Я не делаю этого. Её руки и ноги двигались сами по себе, рассекая лапы Кочо, который заметался над ними в замешательстве.
Еще больше крови хлынуло вниз, намочив её. Тёплая жидкость текла по её лицу и шее, затекая под воротник кофточки. Её затрясло от тошноты. Она — вернее, её ноги — отступила, увиливая от рассыпающихся брызг.
Чудовище взмыло в небо, сориентировалось, и вновь набросилась на неё. Она нанесла удар по крыльям. При каждом движении она чувствовала пробирающиеся сквозь неё холодные щупальца.
Это он, этот Джойю.
Птица, с рассеченными крыльями, завопила и грохнулась оземь. Одним взглядом Ёко охватила место действия. Это дело рук Джойю, она знала, он дергал её за руки и ноги как марионетку.
Гигантская птица захрипела в агонии, забила крыльями по земле и поползла к ней. Не колеблясь ни минуты Ёко атаковала её. Увиливая от нападений, она рубила её туловище. Вскоре она вся была покрыта кровавым месивом. Но всё, что она чувствовала, были отвратительные позывы в её руках каждый раз, когда она разрубала плоть и кости.
Она застонала от отвращения, но не могла остановиться. Не обращая внимания на бьющую кровь, она вонзила меч глубоко в крыло птицы, вытащила его, откромсав приличный кусок крыла. Развернувшись, оказалась лицом к лицу с хрипящей, извергающей пену головой животного.
— Пожалуйста, перестань!
Громадная птица взмахивала раненым крылом, но не могла оторвать тело от земли. Ёко увернулась от бьющегося крыла и проткнула птичье туловище. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, что делает, но почувствовала мягкое сопротивление в своих руках, когда лезвие прошло сквозь жир и мясо. Она вытащила его наружу, развернулась, и нанесла удар по птичьей шее.
Позвоночник животного остановил стремительное движение меча. Она вытащила меч, обрызгивая себя плотью и жидкостью, снова нанесла удар и начисто отсекла голову от тела.
Только после того, как она вытерла меч обо всё еще дрожащие перья птицы, к ней вернулся полный контроль над её телом.
Она разрыдалась от ужаса и бросила меч как можно дальше от неё.
Ёко перегнулась через край волнореза и вырвала. Всхлипывая, она сползла вниз по цементному подножию четырёхугольного заграждения и окунулась в море. Стояла середина Февраля. Вода была настолько холодная, что чуть не разрезала её пополам. Но её единственным желанием было смыть кровавое месиво со своего лица.
Придя в себя, она так дрожала от холода, что с трудом смогла вскарабкаться обратно на волнорез. Вновь очутившись на твёрдой поверхности, она разразилась слезами. Она плакала от страха и отвращения, плакала до хрипоты в голосе, пока у неё не иссякли слёзы.
— Ты в порядке? — спросил Кейки.
— В порядке?
В его выражении не было никаких чувств.
— Это было не всё. Другие следуют за ним. — Сказал он.
— И? — её тело словно онемело. Его предупреждение её совершенно не тронуло. Теперь, глядя вверх ему в лицо, она его совсем не боялась.
— Они сильны и беспощадны. Ты должна пойти со мной, чтобы я мог тебя защитить.
— И не думай.
— Ты ведешь себя глупо.
— Я хочу домой.
— У тебя дома тоже небезопасно.
— Мне плевать. Мне холодно. Я иду домой. Эти чудища в твоём полном распоряжении. Делай с ними что хочешь. — Ёко взглянула на него: — И вытащи из меня этого Джойю.
— Он тебе еще понадобится.
— Нет. Я ухожу домой.
— Глупая женщина! — взорвался он в таком гневе, что у Ёко глаза раскрылись от изумления. — Неужели ты желаешь своей смерти? Я не понимаю. Если ты не хочешь умереть, ты должна пойти со мной!
— Заткнись! — закричала на него Ёко. — Заткнись к чертовой матери!
Никогда, за всю свою жизнь, она не говорила ничего подобного кому бы то ни было. Её охватило странное чувство радостного возбуждения.
— Я делаю, что я хочу и я не хочу иметь с этим ничего общего. Я иду домой.
— Ты не слышишь, что я говорю.
— Я иду домой. — Она оттолкнула предложенный ей меч в сторону. — Ты мне не указчик.
— Ты не понимаешь опасности!
— Ну если меня это устраивает, тебе-то что? — ответила Ёко, слегка улыбаясь.
Тихим рыком он сказал:
— Это всё для меня.
Он кивнул, когда она проходила мимо. Прежде чем она могла отреагировать, две белые руки обвились вокруг и обхватили её.
— Что ты делаешь?
Она выпрямилась, чтобы посмотреть назад через плечо. Это была крылатая женщина, которая раньше доставила ей меч. Она сжала руки Ёко и вложила меч в её объятья.
— Отпусти меня!
— Ты моя госпожа, — сказал Кейки.
— Твой что?
— Ты моя госпожа. При любых других обстоятельствах я подчинюсь любому твоему приказу. Ты должна простить меня. Как только ты окажешься в безопасности, я предоставлю тебе все объяснения, какие пожелаешь. И если ты захочешь вернуться домой, я обязуюсь выполнить и эту просьбу.
— Когда это я успела стать твоей госпожой?
— Мне некогда объяснять. — Ответил он холодным взглядом. — Я был бы рад, если бы подобная тебе отреклась, но это не моё решение. Я не могу покинуть тебя. Всё, что я могу сделать, это не дать втянуть в это невинных. И если мне для этого понадобится сила, я её применю. Кайко, возьми её.
Через пол года после коронации, Император Тай Гёсо отправляется в одну из провинций, где по слухам тлеют угли мятежа, но так и не возвращается обратно. Тайки исчезает следом за ним.Потеряв Императора и кирина, Тай начинает погружаться в хаос, терзаемый атаками йома и стихийными бедствиями. Рисай, лишенная надежды на спасение, отправляется в Кей просить помощи у Йоко.
Плод ранка кирина королевства Эн, Рокуты, был унесён в Японию во время Сёку. Но, спустя несколько лет после рождения, родители оставили его в горах на произвол судьбы. В то же самое время в Эн маленького ребёнка по имени Коя бросили родители, но впоследствии его вырастил йома. Схожие участи – не единственное, что связывает двух мальчиков. Через двадцать лет их судьбы переплетаются с потенциально трагичными последствиями для королевства Эн.
Что-то злобное кипит в Нью-Йорке.«Месяц назад я с ужасом наблюдала, как шесть моих товарищей-новобранцев умирают после глотка Нектара богов, божественного напитка, который или дарует тебе магические силы, или убивает тебя. Поверить не могу, что пришла за добавкой».Леда Пирс пережила первое испытание богов и проникла в Легион Ангелов, но борьба еще далеко не закончена. Кто-то отравляет сверхъестественных существ в Нью-Йорке. Подозревая ведьм, Легион посылает Леду на расследование. Чтобы спасти город, ей понадобится магия, которой она не обладает — а получение этой магии может попросту ее убить.
1812 год. Элинор Пемброук просыпается среди ночи и видит, что её комната в огне. Она тушит пожар силой мысли. Ей двадцать один год - слишком поздний возраст для обнаружения таланта к магии, но доказательства не вызывают сомнений: она обладает способностями не только разжигать огонь, но и гораздо более важным умением контролировать пламя и тушить его.Она - Необычная. Единственная в Англии за последние сто лет, кто умеет управлять огнём.Будучи Необычной, всё её боятся и почитают. Но для своего отца она - лишь олицетворение власти и его собственного престижа.
Уснуть на сто лет, проснуться от поцелуя. Жизнь Авроры должна была походить на сказку.Но внезапно открыв, что верность стране и верность короне в этой державе две разные вещи, Аврора может лишь мечтать о счастье. Раньше зачарованная принцесса, спасительница, она становится предателем.Аврора намерена освобоить свой дом от королевской тирании, даже если для этого придётся пересечь море и отправиться в королевство прекрасного и дьявольского принца Финнегана — знающего о магии куда больше, чем ему стоит.
Антоний и Клеопатра. Елена Троянская и Парис. Ромео и Джульетта. А теперь... Генри и Флора. Веками Любовь и Смерть выбирали себе игроков. Придумывали правила, бросали кости и держались неподалеку, готовые повлиять на ход игры, лишь бы победить. Но побеждала всегда Смерть. Всегда. Возможно ли, чтобы любовь хоть одной пары где-нибудь, когда-нибудь выбилась из этой череды? Встречайте: Флора Саудади, темнокожая девушка, которая днем мечтает стать второй Амелией Эрхарт, а по ночам поет джазовые песни в прокуренных ночных клубах Сиэтла.
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?