Тень кондотьера - [8]
И тут поневоле встревожишься.
Глава 2
Подругу Леры и, как выяснилось, её бывшую одноклассницу звали Вероникой. Темноволосая эта девушка была стройна, худощава и походила из-за примечательного разреза глаз лицом на лисицу. Только не на Лису Патрикеевну из русских народных сказок, не на эту хабалку, чья карма отягощена богатым криминальным прошлым, а на молоденькую лисичку, покуда ещё глядящую на мир наивно-удивлённым взглядом.
Одета она была аккуратно, но неброско: длинная шерстяная юбка в крупную чёрно-белую клетку, кремовая блузка, тёмно-серый жакет, на ногах – чёрные лакированные туфли на низком каблучке. Косметики – минимум. Из украшений только изящные золотые серёжки в виде тополиных листьев. В руках девушка держала две тонкие картонные папки самого неприглядного канцелярского вида. Она их крепко прижимала к животу.
Не без интереса рассмотрев посетительницу, я предположил, что служит она в сугубо женском коллективе, где начальницей старая жаба, культивирующая строгий корпоративный дресс-код. К примеру, в какой-нибудь конторе по восстановлению бухгалтерских отчётов. Или в архивном отделе публичной библиотеки. Или – почему бы, собственно, и нет – в департаменте экономического анализа одного из многочисленных региональных банков. Ну, или ещё где-то наподобие того.
Выпроводив резким жестом футбольного судьи Леру из кабинета, я усадил Веронику в кресло для гостей, сам обошёл стол и тоже неплохо устроился. Надел привычным движением шляпу на колпак настольной лампы, вытянул ноги между дубовых тумб и сделал приглашающее движение рукой: рассказывай, милая, я весь во внимании.
Вероника, державшая себя до этого крайне сковано, послушно кивнула, захлопала ресницами, стараясь сосредоточиться, и… И ничего не сказала. Попыталась ещё раз и вновь безуспешно. Больше пробовать не стала, прикусила от обиды губу и отвела взгляд. Но уже в следующую секунду решительно поднялась из кресла, положила на стол принесённые папки и выдохнула:
– Вот.
Ну что ж, подумалось мне, порой действительно лучше один раз показать, чем миллион раз рассказать.
Утянув папки к себе, я открыл верхнюю, и обнаружил в ней то, чего никак не ожидал обнаружить – альбомные листы формата А-3 с детскими рисунками. И с рисунками, надо сказать, презабавными.
На том, к примеру, что лежал сверху, юный последователь хромого беса Асмодея изобразил двухэтажный дом без фронтальной стены. Куда он эту стену дел бог весть, но теперь любой желающий может видеть, что творится внутри. Ну и я не удержался, поглазел. И увидел там вот что. Нижний этаж дома занимает бездетная кошачья пара: кот, он рыжий и мордатый, убивает вечер в кресле перед телевизором, а кошка, вся из себя такая изящная дамочка в разноцветном фартуке и с алым бантом на голове, хлопочет на кухне. Если можно каким-то образом изобразить настоящую мещанскую (а другой, на мой взгляд, и не бывает) идиллию, то, пожалуй, именно так. Второй этаж дома также не пустует, там живёт-поживает, добра наживает семейка зебр. И у них там тоже всё чики-пики и тип-топ. Мама-зебра, растянувшись на диване, читает книгу в яркой обложке, папаша с умным видом пялится в экран ноутбука, а их сыночек-коник в ванной перед зеркалом то ли гриву расчёсывает, то ли прыщики выдавливает. Всё это исполнено в очень сочных тонах (фломастеров автор явно не жалел) и подробно. Мелких деталей – элементов интерьера, мебели, утвари всякой, фотографий и картин на стенах, всего прочего – как на полотнах мастеров голландской школы, полным-полно. Разглядывать и разглядывать. Одних только люстр-светильников я восемь штук насчитал, и все разные по форме и раскраске.
А на следующем листе я обнаружил огромную, похожую на корову кошку, которая бредёт по широкому лугу, сплошь усыпанному цветущими маками. На правом боку у кошки тоже красуются маки. Возможно, это у неё такой лихой боди-арт. А может, опьянённая дурманящим ароматом, она слишком долго спала на этом боку, вот опиумные цветы и отпечатались навсегда.
Затем было то, что я сперва принял за изображение пёстрого лоскутного одеяла, но потом разобрал-увидел в углу голубую кофейную чашку и понял, что это кухонный стол с такой вот аляповатой скатертью.
Дальше я перебирал рисунки, подкладывая верхний под нижний, уже поживее. И пронеслись перед моим сосредоточенным взором один за другим, будто в слайд-шоу: розовый слон с воздушными шарами самых невероятных расцветок; упитанный боец-пехотинец в ядовито-зелёной каске с ярко-красной звездой; голубенькая неваляшка, похожая на поплывшего снеговика (хотя, возможно, это был снеговик, похожий на расплавленную неваляшку); мальчик с букетом для мамы (букет был в сто пятьдесят тысяч раз больше самого мальчика, вот такая огромная у мальчика к маме случилась любовь); трёхголовый Змей Горыныч с огненным как у жар-птицы хвостом; раскормленный Микки-Маус, постриженный под Иосифа Кобзона; наконец игрушечный медвежонок с такими бешеными глазами, будто у него в башке взорвался фейерверк гениальных мыслей, способных в одночасье спасти весь этот насквозь и до основания прогнивший мир.
Сложив после просмотра листы в аккуратную стопку, я сунул их в папку, посмотрел с интересом на посетительницу, которая, не зная, куда деть руки, теребила край жакета, и спросил для начала:
Влад Кугуар де Арнарди, борт-оператор Корпоративного Конвоя, никогда и ни при каких обстоятельствах не раскисает. Потому что знает о себе главное. И знает твердо. Знает, что на какую бы планету ни занесло, каким бы статусом ни наделила судьба, что бы ни стряслось, он, прежде всего, солдат. Десять лет тянул он лямку в действующей армии, и чем бы теперь ни оказались заняты руки, они всегда будут помнить тяжесть снаряженной винтовки. Говорят, настоящий солдат не бывает бывшим. Верно говорят. Так и есть. Влад уже год как не в строю Штурмовой Дивизии Экспедиционного Корпуса, но по-прежнему чувствует себя бойцом атаки.
Так уж выходит по жизни, что у каждого дракона, как и у каждого хирурга, есть своё персональное кладбище. Не знаю, правильно это или нет (не мне о том судить), но так было, так есть и так будет. Не нами заведено, не нам и прекращать. Пока существует на белом свете драконы, будут появляться Охотники, и будут продолжаться кровавые сечи один на один. И пока не перебьют Охотники всех драконов, будут золотые драконы в Ночь Полёта истреблять грешников, поскольку праведники — по какому-то глупому несправедливому закону — умирают сами и гораздо чаще.
Если вам кто-то скажет, что драконов нет, — не верьте. Кто так говорит, либо не в курсе, либо врет. Драконы существуют. Факт, существуют! Я знаю, о чем говорю, я сам дракон. Скажу больше: я — золотой дракон. Живу в Сибири, гоняю по улицам Города на битой тачке, знаюсь с Иными и стараюсь везде и во всем утверждать справедливость. А еще я владею сыскным агентством, и если однажды Запредельное навалится на вас по полной программе, обращайтесь — чем смогу, помогу. Во всяком случае, постараюсь. Потому что я добрый дракон, порою слишком добрый.
Как вы поступите, если будете знать, что случится завтра? А если узнаете свое будущее на месяц? Или на год? Если предначертано нечто пугающее и ужасное… Только точной даты нет… А каково это — знать, что всем ваших близким грозит неминуемая гибель? Может, они и выживут, но их существование станет таким тяжким, что они будут искренне завидовать мертвым… Кто сможет спасти вас от судьбы более горькой и мучительной, чем смерть? Кто сможет изменить себя так, что изменит целый Мир?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он очнулся по ту сторону арки среди тысяч людей, не помня своего имени. Единственное, что сообщили — на следующий этап пройдет только половина. Остальные — умрут. И кто же станет покровителем безымянного человека, что волею судьбы скоро обретет новое имя?
Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии… на смену идеалам дружбы пришли алчность, паранойя, война. В итоге мир был уничтожен огнём бесчисленных мегазаклинаний и цивилизация, какой её знали раньше, перестала существовать. Но город Хуффингтон выстоял. Мир раскололся, но зловещие, пропитанные радиацией башни «Ядра» остались стоять. Ранее — центр научных исследований военного времени, ныне — потрепанный временем дремлющий город, полный отравленных тайн и опасных сокровищ. Неуверенная в себе кобыла-единорог, обременённая чувством вины, оказывается втянута в паутину интриг Хуффингтона.