Тень ивы - [66]

Кабинета не было, смотровая размещалась за простенком цветочной лавки в дальнем углу рынка, по инерции называемого колхозным. Не было полноценного стола, никакой ширмы для осмотра раздетых, даже халата на Жанне. Правда, были более важные вещи: водопроводный кран с мылом и бутылкой с надписью «хлоргексидин», хирургический шкаф с аккуратными инструментами и препаратами, топчан, на котором дыбился тонометр и переносной электрокардиограф.

У ног врача стояла сетка с картошкой, пластиковое ведро с яйцами, пластиковые пакеты, из одного из которых торчала колбаса. Это, вероятнее всего, и была плата за прием. Хотя ни у кого из присутствующих ничего похожего на натуральную оплату не было.

Не спросила доктор Жанна ничего про оплату и у Игоря, когда он подошел к ней. И кто он, что он, тоже не спросила.

– Что болит?

– Нога в суставе.

– Какая?

«Задняя», – хотел он сказать, но ответил:

– Левая.

– В покое болит, при ходьбе, рассказывай, – нетерпеливо попросила она, – ты же вроде не немой, вроде даже должен по-русски бойко говорить.

– В покое, при ходьбе, а также и между этими состояниями, – он видел перед собой молодую женщину, хотя и очень усталую на вид, но полную сил. Похожее на мужское телосложение, широкий разворот плеч, руки с сильными запястьями и длинная, мускулистая шея дополнялись спортивным костюмом с откинутым капюшоном и кедами из сетчатой ткани.

– Чего нужно-то? – вздохнув, спросила Жанна, неприязненно глядя на Игоря снизу вверх.

– Я вот думаю, наверное, надоело вам от всяких инспекторов отбиваться? – сочувственно произнес Игорь.

– Да ваш брат не спрашивает обычно.

Игорь подосадовал снова, что так тщательно скрываемая им причастность к «правоохранителям» быстро и без труда прочитывается всеми его последними собеседниками.

– А что наш брат делает для начала?

– Денег просит.

– А вы?

– А я даю.

– А откуда у вас?

– А вот они приносят, например, – Жанна кивнула на плотную группу пациентов, занявших очередь на прием уже за Игорем, и громко объявила им:

– На сегодня прием закончен, завтра приходите. Все-все! – прикрикнула она, услышав недовольный ропот. – Видите, полиция пришла.

Слово «полиция» возымело действие – люди заспешили к выходу.

– А если много попрошу, и они не принесут?

– Вам от меня проку никакого. Возьмете в обезьянник, – так мне все равно, где спать, в КПЗ иной раз комфортней. А дело мне прилепить не получится. Пробовали. Денег я не беру, вот в чем дело.

– Получается, вроде вы по-дружески советуете знакомому: а вот такие капельки попробуй?

– Точно! Соображаешь, хотя и новенький.

– А то, что они вам продукты приносят, так это тоже по-дружески угощают.

– И опять в десятку.

– Хитро. Только это – тоже оплата, дорогая Жанна. И доказать это можно. И наказать. Как минимум, запретом заниматься врачебной практикой.

– А мне она и так не светит.

– Почему?

– Лучше вы ответьте, – она незаметно перешла на «вы», – зачем об этом спрашиваете?

– Я спрашиваю об этом потому, что… хочу понять: как же это так – ваша работа нужна, а вы оказываетесь вне закона.

– У меня так по жизни, – она поднялась со стула с промятым сиденьем, подошла к раковине и намылила руки, – у меня нет гражданства, нет, соответственно, дома, нет работы, нет… семьи, – на этом месте ее голос дрогнул.

– Я знаю, что вы долго не работали здесь, – он обвел рукой закуток. – Где-то работали в другом месте?

– Да, – сказала Жанна, рассматривая кончики пальцев, – работала.

– Врачом?

– Да. Даже главным врачом.

– А где?

– Этой… Организации этой уже нет. Ничего нет, – она произнесла это едва слышно.

– Вы куда-то уезжали?

– Нет. Это здесь, это в Поталове, деревенька такая на север от города, – она отвечала, глядя куда-то сквозь стены, будто видя эти места.

– И вы работали там на Ивхава Мнвинду, – твердым голосом произнес Игорь, словно подводя черту под их разговором.

Жанна вздрогнула и подняла на него глаза – по-прежнему она видела эту деревню, это Пыталово, как же забыть такое название.

– Жанна-джан, подойди к мясному ряду, Аветик сознание потеряла, – выскакивая из-за перегородки, торопливо выдохнула молодая женщина с большими темными глазами на встревоженном лице.

– Я сейчас, быстро, – кивнула Жанна Гарпунову, – на минуту. – Она схватила медицинский саквояж, открыла, бросила в него тонометр, стетоскоп и метнулась к выходу из цветочной лавки.

Прошло минут десять, прежде чем Игорь понял, что Жанна не вернется. Более того – найти ее где бы то ни было будет сложно. Для собственного успокоения он прошелся вокруг, осмотрелся, сходил и к мясному ряду, где ему показали – кто Аветик. Та уже вовсю расхваливала баранью лопатку какой-то пожилой паре.

– Овечка, овечка, девушка была, клянусь, такая молодая, – причитала она, обмахиваясь носовым платком.

– Где Жанна? – спросил Игорь.

– Убежала только, – сказала Аветик, – спасла, ей-богу, и убежала, Бог ее храни.

– Куда?

Аветик пожала плечами. Люди за прилавками смотрели на Игоря с нескрываемой враждебностью – все-таки печать гончей лежала на нем слишком явно.

Жанна Хаджиева.

В верх и в низ.

Куда теперь? Еще была надежда, очень хлипкая, что эти торгаши-инородцы, такие же неприкаянные, как и она, вернут ей ощущение нужности. Пригодности в жизни хоть кому-то, хоть чему-то. Но жизнь в облике этого милиционера с учтивыми манерами постучала пальцем негромко, но каменно в ее двери: тебе на выход, Жанна. Если сама не выйдешь, полиция поможет.