Тень ивы - [42]

– Ты говорил, что ты устроишь это.

– Сейчас я говорю тебе: я сделаю это сам.

Она приблизила свое лицо к лицу Жнеца, лизнула его лицо по-собачьи – от подбородка до глаз. Свет начал разгораться, делая воздух в ванной комнате розовым. И со Жнецом в который раз произошло еще одно малообъяснимое явление с точки зрения убежденного мичуринца-практика, каковым он был. Его организм реагировал на Роксану постоянной эрекцией, он снова и снова ее хотел.

Бритоголовый повернулся и отошел от дверей. Ненадолго остановился в середине коридора и поискал телефон и ключи. Подсветив себе телефоном, он открыл входную дверь и бесшумно ее закрыл.

***

…Во-первых, примите огромную благодарность от сэра Доэрти, главы Роял Фол Персонс Комьюнити, за Вашу щедрую финансовую помощь.

Что касается меня, я на правах нашего с Вами личного доброго знакомства послужу Вам в ином. Мне приходилось Вам говорить, досточтимая Мессум, что всю мою жизнь я занимаюсь единственно полезной в нашей жизни вещью – пытаюсь отыскать по миру кронпринцев, королевичей и шейхов, затерянных среди обычного серого населения. Вы улыбаетесь на это, как прежде, и считаете это чудачеством, но именно в совершенно безнадежных местах, вроде Заволжья России, или на Балканах могут сохраниться эти рассеянные в крови искры отцов нации, рачителей. Чаще всего – отыскиваются монархи ваши, мусульманские! Благослови их все святые, что имели помногу детей. И представьте, все чаще отыскиваются венценосцы среди лузеров, городских сумасшедших, монахов, изобретателей. Да, да, вот так я отыскал для Исландии наследного принца Бротта. Конечно, он по-прежнему живет в Болгарии, в Тырново, но какое это имеет значение? Значение имеет только одно: в семью – а нация и есть семья – возвращается отец – и кончаются драки между детьми, у всех в семье есть ощущение защиты, покоя, силы, что и рождает желание детей преображать свой дом. Вы, конечно, заметили, как поднимается сейчас Исландия, страна, которой Бог прописал снотворное. Потому что она слышит пробуждающий голос. Она знает, что отец у нее есть.

(Из письма Алексея Боровицына (лицо без гражданства) Мессум Аль Бин Ахмат Бин Морат, главе Клуба мусульманок в поддержку монархии Абу-Даби, ОАЭ.)

Ивхав Мнвинду.

В лугах цветет калина.

Папа Роксаны, Ивхав Мнвинду, по убеждению его дочери – олицетворенное зло, – был по происхождению малайцем из семьи, гонимой суровыми ветрами Второй мировой войны по тихоокеанским странам все дальше на север и остановившейся в конце 50-х на Курилах. Ивхаву единственному в семье удалось получить паспорт гражданина СССР. Потому только, что он достиг призывного возраста к 1967 году и влился в пропагандистски оформленный на Дальнем Востоке призыв «дружбы народов СССР» в Советскую Армию.

Во время службы в строительных войсках бетонщиком получил серьезную травму при разгрузке бункеров с цементом. Мнвинду попытался, спустившись через верхний люк, протолкнуть ногами слежавшийся слой цемента и сорвался в глубь бункера, где его поглотила сухая масса. Достать оттуда Ивхава смогли только через полчаса – он не дышал.

По счастью, на этой уральской железнодорожной станции был госпиталь, где уже через 10 минут солдата начали активно оживлять. Наверное, тамошние медики и сейчас считают, что они чудесным образом минимальными средствами вывели солдата из состояния клинической смерти. Но главной причиной оживления Ивхава, или Ивана, как его попросту звали в роте, была, конечно, его природа, которая, собственно, и толкнула его в цементную пропасть, а ранее, например, выволокла на материк с тихоокеанских просторов. Натура, похожая на игрушку «неваляшка». Хотя сам Ивхав считал, что его спас волк, который оказался рядом с бункером и велел ему закрыть глаза и не дышать.

В госпитале Ивхава держали целых два месяца: сначала пульмонология, потом лечили пищевод и желудок, тоже получившие ожоги.

Лечение в госпитале дало неожиданный результат: Иван полюбил молодого доктора Галю. Девушка эта, которую природа словно пылью присыпала для серости, конечно, ни в каком другом месте, кроме госпиталя с солдатиками, и не могла бы почувствовать себя предметом влюбленности, да и этого себе позволить не могла. Иван каждый день во время утреннего обхода видел в ее серых-серых глазах затаенную тревогу – и ясно было: не о нем.

Он пытался спросить:

– Почему такая красивая дама такая грустная?

Но в ответ получил еще более отстраненный, еще более рассеянный взгляд и слова:

– Наберите полную грудь воздуха и не дышите.

Это пожалуйста: Иван мог не дышать столько, сколько хотел. Даже не так: он не хотел так долго не дышать, сколько мог. Она видела в этом патологию – до поры до времени.

Это и впрямь началось у него после бункера.

Он еще несколько раз пытался спросить даму о чем-то, что, на его взгляд, было принято в России. Что было принято в их курильском поселении – он знал: например, что женщин, по-русски лучше называть дамой, чтобы и с возрастом не прогадать, и уважение исполнить.

Галина Аркадьевна на его внимание: «у вас сегодня рот красивый» или «жарко сегодня, а от вас даже потом не пахнет» – не откликалась никак, хотя другие, бывало, смеялись. По-русски Иван говорил своеобразно: не то чтобы звуки произносил неправильно, а скорее, использовал слова из какого-то учебника хорошего тона вроде приложения к журналу «Нива» за 1911 год «Манеры для проявления благородства». Галя решила, что это следствие жизни на острове, где все само по себе: есть же кубинский испанский, сицилийский итальянский, а у нас – сахалинский и курильский русский.