Тень императора - [25]

Бородач вернулся в кресло, загнул один палец на четырехпалой руке:

— Столица пала шестнадцать месяцев назад. Прошло больше года с тех пор, как Император покинул ее. Что там произошло за это время? Ты знаешь? И я не знаю. Но можно предположить, что ничего хорошего. Допустим, в столице осталось сотни две нормальных, разумных людей. Чем они занялись? Начали строить новый мир? Ничего подобного. В первую очередь, они занялись поиском пищи и крова. Может быть, какие-нибудь небольшие группы стали убивать безумцев, зачищать районы, чтобы огородиться от остальных и зажить нормальной жизнью. Но, Геддон, представь размеры столицы, представь всю площадь дорог, переулков, улиц, построек, районов и кварталов. Думаешь, за шестнадцать месяцев кто-нибудь из людей сидел и ждал, пока вернется Император и начнет строить новую жизнь? Я не думаю. И тебе не советую. Свершился апокалипсис, каждый человек обнаружил в себе инстинкт самосохранения. И им наплевать на Императора, им нужно прежде всего выжить в новом мире. Вот они выживут, обстроятся, а там посмотрим…

Бородач затянулся, прикрыл глаза от наслаждения — между его приоткрытых губ струился дымок — потом выдохнул носом и продолжил:

— Теперь сложи все города, охваченные безумием, через которые вам пришлось пройти за это время. Сколько их было? Двадцать, тридцать, может быть, пятьдесят? В каждом из этих городов остались нормальные люди, которых по какой-то причине не коснулось безумие. И каждый из этих людей, подсчитай сколько их, если в городе не больше сотни нормальных, первое время ждал, что его спасут, что за ним придут, что мир, в конце-концов, станет как прежде. Но прошло-то много месяцев, и никто не пришел. Никого не спасли. Да и мир не превращался чудесным образом. По улицам все также ходят безумцы, еды нет, тепла нет, нет будущего. Вот и подумай, к настоящему моменту, к этому вот часу, сколько людей в Империи все еще думают о том, что их Император им поможет?

— Но ведь стоит нам вернуться и объявить, что вот он, Император, и что болезнь побеждена, как все эти люди поднимутся и пойдут за нами!

— Подсчитай, — коротко бросил Бородач и показал мне кулак, — как много времени нужно людям, чтобы перестать верить и в Императора, и в Империю. Может быть, многие из них начнут строить свою жизнь самостоятельно, хотя я думаю, большинство умрет еще до наступления весны.

— Но оставшиеся!.. — воскликнул я.

— Кто они — оставшиеся?! Возьмем в пример меня, хотя это и не очень скромно. Лично мне не нужен Император. Сейчас я справляюсь сам, живу, как могу, и прекрасно понимаю, что лучшей жизни у меня больше никогда не будет. Посуди сам, Геддон, на каждого разумного человека сейчас приходится по полторы тысячи безумцев. Многие из них умеют обращаться с оружием. Да, они глупы и наивны, они замерзают и ничего не едят, но есть и те, кто ведет себя по-другому. Фактически, это целая армия, против которой нашему Императору нечего противопоставить. Понимаешь? Я не говорю уже о том, что твой Император не явиться перед людьми с неба и из глаз его не будут сыпать молнии. Он не излечит болезнь мановением своего аристократического пальчика. И уж тем более, он не отстроит дома и города взмахом руки. Верно? Свершилась революция. Такая, какая есть. К власти пришли безумцы, и уж извольте с этим мириться. Никто из выживших не встанет на сторону Императора ради сомнительного будущего. А я тем более не верю в его светлое начало!

— Ты говоришь неправильно, — пробормотал я, — я не знаю почему, но мне так кажется. Я чувствую ложь в твоих словах.

— Я никогда не лгу, малыш.

— Ты веришь в ложь так же искренне, как в правду. Ты просто… просто ненормальный человек. Может ты не такой же безумец, как те, на улице, но очень близок к ним.

Некоторое время Бородач мерил меня тяжелым взглядом из-под низких густых бровей. На мгновение мне показалось, что в темноте его глаз кружатся и сверкают маленькие серебряные искорки. Сигарета в его зубах медленно тлела, к потолку вился дымок.

Я вновь поймал себя на мысли, что боюсь этого человека. Ведь он действительно безумен.

Начал шипеть чайник. Постепенно шипение нарастало, задребезжала крышка. Не отрывая от меня взгляда, Бородач снял чайник и поставил его между ног. Пар от чайника заставил раскраснеться его кожу, на щеках выступил пот.

Бородач вынул сигарету, бросил ее в огонь.

— Чаю будешь? — спросил он тихо, без эмоций.

— Не обижайся, но я считаю, что ты сломался, — сказал я более твердо, — в тебе нет сил верить в будущее. Ты живешь только прошлым, думаешь о прошлом и делаешь так, словно вокруг одно только прошлое.

— Неправда, — ответил Бородач коротко, — ты ничего обо мне не знаешь. Когда придет время, и я расскажу тебе правду, ты поймешь, что не видишь дальше собственного носа.

— Неужели? Ты подметаешь улицы, словно ничего не произошло, а если вдруг появится безумец, ты отрубаешь ему голову и убираешь дальше. Безумцы — это не твоя жизнь, они появились позже, и ты стараешься их не замечать. Как не замечаешь ты, что нет твоей жены, что мир вокруг вот-вот погибнет. Тебе наплевать, потому что ты видишь только прошлое.