Тень фараона - [120]

Я взглянул на свой живот. Кровь начала просачиваться между пальцами. Хоремхеб подошел и посмотрел на рану.

– И за это тоже спасибо. Ты оказал мне еще одну услугу. Я не мог бы позволить тебе жить. Ты слишком ценен, чтобы оставить тебя в живых.

Я посмотрел ему прямо в глаза, не собираясь проигрывать свою последнюю битву с ним.

– Ты лжец и обманщик! Какая участь ждет страну, если у тебя все основывается на лжи? У тебя нет чести, ты замарал свое высокое воинское звание враньем, недостойным даже мошенника-торговца.

Хоремхеб схватился за меч.

– Я всегда выполняю свои обещания!

– Тогда исполни наш с тобой уговор! Я выиграл для тебя сражение, я убил фараона и дал тебе то, что обеспечит покорность Эйе.

– То есть?

– Его сын. Он здесь.

Раскаты смеха Хоремхеба эхом отразились от стен небольшой комнаты.

– Он уже в моей власти. Думаешь, я этого не знал?

– А ты думаешь, я тебя не знаю? Как ты считаешь, зачем я привел его сюда? Чтобы защититься от тебя. Или ты считаешь, что я ничему не научился у тебя?

Лицо его разгладилось, он, явно удивленный, кивнул.

– Очень хорошо. Я всегда знал, что у тебя есть характер. Скажи, что я обещал тебе?

– Что не будешь покушаться на ее жизнь! Она тебе уже ни для чего не нужна. И ты не знаешь, что она стала…

Его хохот снова отозвался у меня в ушах.

– Думаешь, я не шпионил за тобой? – спросил он. – Может быть, полагаешь, что только ты и твой свет умели шпионить?

Меня это не тронуло.

– Мне это безразлично. Сдержи слово.

Хоремхеб вложил меч в ножны.

– Сдержу! И окажу тебе еще одну услугу, как ты услужил мне, – он указал на мой живот. – Я оставлю в живых обитателей этого селения, они доблестно сражались, чтобы остаться варварами… Но через год я вернусь, и к тому времени они вместе с ней должны уйти отсюда. Куда-нибудь подальше. Если я их найду, то тут же уничтожу.

Я согласился, скрепя сердце:

– Справедливо.

Хоремхеб кивнул и посмотрел на Нефертити.

– Дай ему какое-нибудь приличное имя перед смертью. Я дождусь, когда он умрет, и увезу его тело, чтобы похоронить в усыпальнице, достойной моего сына.

Я чуть склонил голову, признательный ему за этот поступок. Он в ответ пожал плечами.

– Мне следует заботиться о своей репутации… – сказал он как бы в оправдание.

И ушел.

42

Тут же появились Иосиф и его односельчане, которых до сих пор не пускали солдаты Хоремхеба, чтобы они не могли вмешаться в ход событий, устраивавший его.

Они принесли повязки, с помощью которых моментально остановили кровотечение.

Нефертити плакала, но вскоре оказалась в числе тех, кто, разговаривая с Иосифом, врачевал меня и утишал боль с помощью отвратительного на вкус снадобья. Она села рядом со мной и обняла меня. Глаза у нее были сухими, взгляд – спокойным. Я посмотрел на нее, догадываясь, о чем она говорила со стариком.

– Я не хочу никакого дурацкого имени![18] – сказал я. – Я такой, какой есть, и больше мне ничего не надо.

Она кивнула и мягким жестом заставила меня замолчать. Речь шла не об этом.

– Я должна поговорить с тобой. Ночью ты рассказал мне обо всем, что с тобой случилось в мое отсутствие, а сейчас я должна поведать тебе, что со мной случилось в твое отсутствие.

Ее серьезный взгляд заставил меня замолчать и покориться.

Я закрыл глаза, чтобы забыть о боли и сосредоточиться. Успокоился и вспомнил прошлую ночь. Вспомнил, что она была рядом со мной и я был счастлив. Вспомнил, что выиграл это сражение, самое тяжелое, с солдатами, Хоремхебом, бедным Тутом, на которого я не мог злиться… И я победил. Все это стоило того, чтобы Нефертити и ее селение остались целы и невредимы. Миссия моей жизни была выполнена.

Я открыл глаза. Улыбнулся ей. Она попыталась улыбнуться в ответ и заговорила:

– Ты сказал мне, что оставил меня одну. Но это было не так.

– Ты осталась с Иосифом, я знаю.

– Нет. Ты оставил во мне свое семя, и у нас родился ребенок. – Она тряхнула меня, взяв за плечи, слезы стояли в ее глазах. – Сын, Пи, наш с тобой сын! – воскликнула она.

Я понял. Я дал ей то, чего не смог дать Эхнатон.

– Где он? Принеси мне его.

Она отрицательно покачала головой.

– Он не здесь.

От удивления у меня внутри все сжалось, и приступ боли захлестнул все тело. Я ощутил, как огонь охватывает мои внутренности.

– Где он? Я хочу перед смертью взглянуть на своего сына!

Она взяла меня за руки.

– Иосиф не сказал тебе всей правды. Это селение не настолько затеряно в пустыне, как ты думаешь. Даже при дворе есть влиятельный человек, исповедующий нашу религию, он сообщает нам новости. Благодаря ему мы знали, что делается в стране и что затевают Темные.

Я почувствовал, что больше не хочу слушать.

– Будь прокляты шпионы и те, кто ими управляет! Где мой сын?

– Там, где может учиться, чтобы когда-нибудь стать полноценным борцом и защитить нас и нашу веру.

– Будь проклята, женщина! Скажи мне сейчас же, где он!

– В капе.

– Божественный Атон! – в отчаянии воскликнул я, забыв о своих ранах. – Что ты наделала?!

– Я определила нашего сына в кап, чтобы он научился сражаться, имея самое лучшее оружие, как ты сам.

Я стал кричать, хотя из‑за этого боль нарастала, а кровь просачивалась сквозь повязки. И заплакал горькими слезами ярости.