Тень Дракона - [55]

Клонящееся к закату солнце зашло за тучку, и краски померкли. От повеявшего из грота холода тело заныло, требуя вернуться назад. Коросс сделал несколько энергичных движений, заставляя свою кровь быстрее бежать, и шагнул под мрачные своды.

Под ногами мягко зашелестел черный песок, нарушая царившую в гроте тишину. Коросс потрогал стены. Они состояли из шероховатых, наслаивающихся друг на друга мелких черных пластин, напоминающих рыбью чешую. В дальнем углу темнела большая дыра. Ее края были покрыты льдом, а над ней парили легкие снежинки. Не опускаясь вниз и не поднимаясь наверх, они застыли, словно в ожидании чего-то. В черной глубине царила загадочная тишина. Коросс бросил туда мелкий камушек, и он, весело застучав по стенкам, устремился вниз. Легкий перестук вскоре затих, и черное нутро снова погрузилось в загадочную тишину. Не обнаружив больше ничего интересного, Коросс вернуться на открытый воздух.

Солнце уже почти скрылось за горами, окрасив все вокруг закатными красками. Окружающие долину горы вспыхнули, словно щечки невинной девушки. Ледяные прожилки грота заискрились огненно-красным. Озеро, полыхнув расплавленной лавой, начало темнеть. Вместе с солнышком долину спешно покидало и ветреное весеннее тепло.

— Ты меня развлек, Коросс. Нет ничего более умиротворяющего, чем лицезрение купающегося молодого воина, — произнес женский голос, когда он вынырнул рядом с берегом. — Удивительно прозрачная вода.

На берегу стояла Даосса. Рядом с ней напряженно застыл Скульптор, держа на поводу лошадок. Обернувшись к слуге, Даосса распорядилась:

— Оставь нас. Да проследи, чтобы Уоросс не своевольничал. Пусть лечиться сам, а в сторону Донну даже дышать не смеет. Скажи ему, что иначе, я сильно на него рассержусь!

Кинув быстрый взгляд на Коросса, Скульптор поклонился жрице и, вскочив на своего конька, растворился в карликовой чаще.

Даосса молчала, пока Коросс одевался. Несмотря на болезненную бледность, легкая полуулыбка блуждала на ее губах. Это выводило молодого человека из себя. Когда с одеванием было покончено, жрица, наконец, соизволила заговорить.

— Хорошая мысль — искупаться после такого трудного дня. Я себя чувствую грязной, словно нищенка из трущоб. Как водица?

— Бодряще, — лаконично отозвался Коросс.

Даосса скинула куртку и, усевшись на траву, стянула с себя сапоги и лосины, оставаясь в одной тонкой сорочке, едва достигающей середины бедер. Ноги были покрыты свежими ссадинами и кровоподтеками, сквозь которые проглядывали следы других ран, лечение которых стоило пять жизней.

— Вода ледяная, — хмуро предупредил Коросс.

— Ну и отлично, — многообещающе улыбнулась Даосса, — значит, вскоре мне понадобиться согреться.

Она зашла в озеро, намочив полу сорочки, и замерла, прикрыв глаза.

— Ноги? — с сочувствием произнес Коросс.

— Ох, да. Ломит, — пожаловалась Даосса, — Глупое тело не понимает законов магии и до сих пор считает, что у меня все переломано. Оно, хвала Силе, слушается меня, но к вечеру — хоть под нож ложись. Припарки Скульптора хороши, но боль отступает не так быстро, как хотелось бы.

— Обычное явление при слишком быстрой регенерации от воздействия магии. Организм не успевает реагировать на столь стремительные изменения, — кивнул Коросс. — Жаль, что Силой пользоваться нельзя. Но вот если присовокупить к мазям Скульптора массаж… Это помогло бы в восстановлении энергетических потоков. Если хочешь…

Даосса одарила его улыбкой:

— Ты очень мил, Коросс. Что мне нужно делать?

— Это только массаж. Тебе нужно будет просто лечь и расслабиться. Все буду делать я.

— М-да. Это несколько неприлично. Но в силу сложившихся обстоятельств, можно пренебречь некоторыми условностями. К тому же, мы ведь с тобой об этом никому не скажем, — она хитро стрельнула в него глазами, стягивая с себя сорочку и обнажая исхудавшее, но все равно великолепное тело. — Пусть это останется нашим маленьким секретом.

На идеальных полушариях потвердевшие соски вызывающе торчали, а крутые бедра, прикрытые узкой полоской ткани, казались соблазнительно мягкими. Даосса была истиной дочерью Кросса. Она постояла, дав насладиться зрелищем, а затем неторопливо легла на расстеленный плащ. Спину и безупречные ягодицы пересекали следы, оставленные то ли розгами, то ли хлыстом. Ноги же были сплошь покрыты синяками. Коросс сжал зубы, и присел рядом, осторожно проводя пальцем по бархатистой коже спины.

— Тот, кто поднял руку на тебя, должен умереть, Сиятельнейшая.

— Что говорить об этом? Оруш сбежал, а в Валгаве слишком много мест где можно спрятаться от магов гораздо более опытных, чем мы с тобой. Лучше приступай к делу, — заметила она, зябко передергивая плечами. — Посмотрим, есть ли доля правды в слухах о Доме Страха. Говорят, Кор передал вам тайные знания о сверхвозможностях человеческого тела. Некоторые утверждают, что правители твоего Дома могут несколькими прикосновениями остановить работу сердца через четко заданный период времени. Это правда?

— Чтобы я не ответил, как ты узнаешь, что я не соврал? — улыбнулся Коросс и сразу же, отбросив все мысли, сосредоточился, ища внутри себя оклик на энергетические токи.