Тень Бонапарта - [18]

— Я узнал вас с первого взгляда, — сказал он, — ведь я отлично помню вашего отца, в молодости он был очень привлекателен! Вы его точная копия, хотя — и я не льщу — вы красивее его. Ваш отец считался самым красивым мужчиной в землях от Руана до моря. Не забывайте также, что я ждал вас и что не так уж часто встретишь молодого аристократа, блуждающего по прибрежным болотам. Я только удивился, как вы сразу не узнали местности вчера ночью. Разве вы никогда не слыхали о тайном ходе в Гробуа?

Я смутно помнил, что еще ребенком слышал рассказ о подземном туннеле, у которого обвалился потолок, — почему им и перестали пользоваться.

— Совершенно верно, — сказал дядя, — но когда замок перешел ко мне, первой моей заботой было вырыть новый туннель: я наперед знал, что в нынешнее смутное время он весьма пригодится. Если б его починили раньше, ваша семья могла бы воспользоваться им, чтобы бежать отсюда без лишних хлопот.

Я вспомнил все, что сохранилось в моей памяти о тех ужасных днях, когда мы, владельцы окрестных земель, уходили в неведомое, погоняемые толпами черни, которая не переставала извергать на нас потоки брани, грозить кулаками и даже бросаться камнями! Вспомнил я также и то, что передо мной стоит виновник всех этих бедствий — человек, который исподволь подготовил тогдашнюю катастрофу нашей семьи и ловко воспользовался обстоятельствами, дабы упрочить собственное благосостояние на руинах нашего.

По его глазам я догадался, что он прочел мои мысли.

— Забудем прошлое, — сказал он, — то были ссоры старого поколения, а вы и Сибилла — представители нового!

Кузина опять не проронила ни слова; казалось, она не желала замечать моего присутствия.

— Ну, Сибилла, скажи же, что все семейные неурядицы теперь позади!

— Хорошо вам говорить, отец. Однако там, в зале, не ваш портрет висит, и оружие это тоже не ваше. Мы владеем землей и замком, но теперь явился наследник де Лавалей и имеет право заявить, что не особенно доволен своим положением!

Ее темные, полные презрения глаза вызывающе смотрели на меня, ожидая ответа, но я не успел открыть рта, как ее отец поторопился вмешаться.

— Нельзя сказать, что ты приветлива и гостеприимна со своим кузеном, — резко сказал он. — Судьба дала нам в руки его имение, и не нам напоминать ему об этом.

— Он не нуждается в напоминаниях, — возразила она.

— Вы несправедливы ко мне! — воскликнул я, потому что нескрываемое презрение этой девчонки выводило меня из себя. — Я, разумеется, не могу забыть, что этот замок и земля — наследие моих предков, иначе я был бы бесчувственным человеком, но вы ошибаетесь, думая, что в душе моей горечь. Я мечтаю сам устроить свою судьбу и сделать карьеру!

— И нельзя было выбрать более благоприятного момента для этого, чем сейчас, — радостно подхватил дядя. — В стране назревают важные перемены, и если теперь вы будете при дворе императора, ручаюсь, вы окажетесь в самом центре событий. Ведь вы, как я понял, намерены служить ему?

— Я стремлюсь служить своей родине!

— Это означает служить императору, потому что без него в стране снова наступит чудовищная анархия!

— Надеюсь, вы поняли, что служба эта нелегка, — сказала моя кузина. — Думаю, вам было бы гораздо спокойнее и безопаснее оставаться в Англии, чем находиться здесь.

Каждое слово ее, казалось, стремилось оскорбить меня, хотя я решительно не мог взять в толк, чем заслужил ее немилость. Никогда еще я не встречал женщины, в которой возбуждал бы такую ненависть и презрение к себе. Но ее поведение, как я заметил, задевало и моего дядю: глаза его в продолжение всего разговора гневно сверкали.

— Ваш кузен храбрый человек — вот что я могу о нем сказать! — воскликнул он.

— На какие дела? — колко спросила она.

— Не все ли равно! — злобно оборвал дядя, и, явно боясь, что не совладает со своим гневом и скажет лишнее, он резко поднялся и вышел из комнаты.

Она словно встревожилась и тоже встала, намереваясь последовать за ним.

— Полагаю, вы раньше не встречались со своим дядей, — сказала она после неловкого молчания.

— Не доводилось! — ответил я.

— И что же вы подумали, встретив моего отца?

Подобный вопрос дочери об отце поставил меня в тупик. Я понял, что этот человек куда хуже, чем я предполагал, коль скоро он стоит так низко в глазах собственной дочери.

— Что ж, ваше молчание — вполне определенный ответ, — сказала она, пока я колебался, не зная, что ей сказать. — Мне неизвестно, при каких обстоятельствах вы встретились прошлой ночью и что между вами произошло, потому как у нас не принято делиться секретами. Но думаю, что вы раскусили его! А теперь позвольте задать вам несколько вопросов. Получили вы письмо-приглашение?

— Да, получил!

— А обратили вы внимание на обратную его сторону?

Я вспомнил зловещие слова на печати, так меня взволновавшие.

— Так это вы предостерегали меня?

— Да! Я не могла сделать этого по-другому.

— Но почему вы хотели помешать моему приезду?

— Я не хотела, чтоб вы ехали сюда.

— Разве я могу повредить вам?

Она помолчала, словно раздумывая, не сказала ли лишнего.

— Я боялась за вас!

— Вы полагаете, что мне грозит опасность?

— Я уверена в этом.

— Но кто желает мне зла?