Темный рыцарь Алкмаара - [7]

— Одно. По левую руку от меня, — улыбнулась Лиин.

Ее улыбка была сильней любой магии — так показалось в тот момент Даргану. Она сама была магией, наполняющей медальон. Той магией, что пронизывает розовое кипенье вишневых деревьев, поет жаворонком в вышине, щелкает соловьем в кустах сирени на закате и окрашивает этот закат бесценным золотом и пурпуром.

— Я могу его занять? — Он сам не ведал, как набрался такой смелости. И голос его неожиданно захрипел, как флейта в руках неумелого музыканта.

— Ты этого хочешь? — Она знала силу своей магии — в этом сомневаться не приходилось.

— Я жажду этого, как жаждет глотка воды тот, кто провел весь день в пустыне близ Стеклянной пустоши.

Она засмеялась:

— Ты скор говорить, Дарган. А я…

Она не закончила фразу, помрачнела. И весь мир тут же померк вместе с ее улыбкой. Надвигалась буря, хотя небо оставалось по-прежнему синим.

В галерее загрохотали подкованные медью каблуки. Дарган обернулся и увидел Зитаара. Тот шел по галерее, будто на бой, полы его длинного камзола развевались, рука в кожаной перчатке лежала на пылающей синим рукояти меча.

— Место в саду рядом с Лиин мое! — выкрикнул Зитаар, никого не приветствуя.

— Ни я, ни духи моих предков ничего тебе не обещали, Зитаар, — ответила девушка сухо — как будто швырнуло в лицо Зитаару горсть песка.

— Она ничего тебе не обещала! — воскликнул Дарган, и медальон на его груди вспыхнул так, что свет пробился сквозь плотную ткань и рубашки, и колета.

— Ты поклялась никому не давать обещание до следующей весны… — заявил отвергнутый жених.

Он подошел к Даргану почти вплотную.

— Ты лжешь! — воскликнула Лиин, и краска гнева залила ее лицо, делая его еще прекраснее. — Не было таких слов и таких обещаний. Я лишь посетовала, что этой весной нет рядом со мной никого, кому я бы могла обещать свою руку, и уже вряд ли появится до будущей весны. Ты извратил мои слова, Зитаар! Если ты не понимаешь намеков, скажу прямо: очень хорошо, что я не оставила тебе места в нашем саду. Лепестки нашей вишни пролетят мимо тебя, и ты не вдохнешь ее аромат.

— Тогда и он не вдохнет!

Зитаар выхватил меч и ударил клинком по ножнам меча Даргана. Вызов на поединок! Магия клинков мгновенно заключила меж собой договор.

Слуги в саду, застыв, наблюдали, что творится на галерее. И едва клинок Зитаара коснулся ножен Дарганова меча, как розовые лепестки вишни стаей обезумевших бабочек хлынули на галерею. А слуги повалились на колени и закрыли головы руками.

— Неужели ты думаешь, что твоя дерзость заставит меня полюбить? — спросила Лиин.

— Конечно! И еще я точно знаю: моя победа заставит тебя презирать этого песчаного червя! — Зитаар хотел ткнуть пальцем в грудь Даргана, но тот перехватил его руку.

— Завтра утром… — сказал юноша.

— Я бы предпочел сегодня. Но хорошо, подожду до утра. А утром я тебя убью. Души, покинувшие тела на рассвете, не умеют мстить.

Глава 3

— Прр-и-ивалл с-сейчас… — прошипел голос.

Дарган остановился. Простые воины опустились на песок и застыли. Издали их легко принять за обычных мертвецов: когда они лежат на земле, то лежат не шелохнувшись, ни рука, ни нога не дрогнет, грудь не вздымается, губы недвижны. Армия Мортис остановилась. Пока живые едят и пьют, чистят оружие или спят, богиня смерти заряжает тела бывших алкмаарцев своей энергией. Впрочем, оружие нежить тоже иногда чистит, но это занятие бесполезное — в их руках сталь ржавеет, а ткань и кожа истлевают и покрываются плесенью.

В небе над армией Мортис висят стервятники, неотступно следуя за войском мертвецов. Стоит только нежити остановиться, как птицы тут же пикируют вниз. Стаей накидываются на кого-то из мертвых и пытаются вырвать из тела куски плоти. Инстинкт обманывает птиц: запах говорит, что тела мертвы, и они верят запаху и не верят глазам — многие птицы расплачиваются жизнью за этот обман. Другим пернатым везет больше — им удается выхватить из руки или ноги кусок гниющего мяса и тут же взмыть в небо. Но сколько бы стервятников ни убивали воины нежити, птиц не становится меньше — они неотступно следуют за армией Мортис. Посему, чтобы защититься от падальщиков, особенно во время привала, приходится выставлять караулы. Случается, что у лежащих воинов птицы выклевывают глаза, а иногда попросту обрывают плоть до костей. Поначалу Дарган не понимал, откуда в армии Мортис берутся бойцы-скелеты — потом, наконец, сообразил. Командиры утверждают, что воины-скелеты — это самые крутые вояки, избранники Мортис. Но Дарган подозревает, что эти еще способные двигаться голые кости, — просто лентяи, позабывшие выставить караул.

На север в этих местах практически не отправляют купеческие караваны, главный торговый путь пролегает по Альзону. Вернее, пролегал. Чума истребила торговлю вместе с торговцами. Но совсем недавно по водам могучей реки везли из столицы товары, и дальше — Горговым морем отправляли в земли Империи. Везли фимиам и розовое масло, шелк и сушеные финики, а с берегов Мертвого моря — зеленую и желтую соль, без которой ни одно блюдо не сочтут изысканным. Но чаше всего за море отправляли чеканную посуду, нефрит и яшму — без них в Империи не украсить ни один алтарь.